джинсы, тенниску, темную ветровку, уложил часть полученной от Крохина суммы во внутренний карман куртки, туда же спрятал журналистское удостоверение, самое что ни на есть настоящее, захватил сигареты, ключи от номера и вышел из гостиницы.
В этот вечерний час на улицах было не слишком многолюдно. По-видимому, правоверные мусульмане большей частью разошлись по домам. И машин было так мало, что многие пешеходы брели прямо по проезжей части. Однако количество военных патрулей к вечеру только возросло, что особенно бросалось в глаза на фоне притихших улиц.
Романа ни разу не остановили, хотя по дороге ему встретились два военных и один полицейский патрули. Наверное, его северная внешность никак не вязалась с поясом шахида и не вызывала особых подозрений ни у союзников, ни у местной полиции.
Неторопливо шагая по тротуару, Роман на всякий случай запоминал вывески и здания. Город был для него абсолютно незнакомым, и не мешало, пользуясь свободным временем, узнать получше хотя бы территорию, прилегающую к гостинице «Синдбад».
Выйдя из гостиницы, он свернул не направо, где находился рекомендованный Крохиным ресторан «Париж», а налево, намереваясь описать большой круг и таким образом составить представление о районе, в котором ему предстояло прожить несколько дней.
По пути на одном из газетных развалов он купил путеводитель по Багдаду с надписями на английском языке. Английским Роман владел в совершенстве, и десять минут спустя, хорошенько изучив карту города, особенно центра, он уже четко мог указать, где находится центральная площадь, где гостиница «Синдбад», а где – ресторан «Париж».
В легких сумерках наведался он и к тыльной стороне своей гостиницы. Внимательно осмотрев снизу стену и балконы обоих этажей, пришел к выводу, что при острой необходимости наверх влезть все-таки можно без особого риска сорваться. Спуск, правда, был гораздо сложнее, но Роман решил, что все эти ухищрения вряд ли понадобятся. Скорее всего, Крохин даст ему какое-нибудь несложное поручение, вроде слежки за подозреваемым, и покидать свой номер он сможет обычным путем, то есть через дверь.
От гостиницы Роман прошел к набережной Тигра. Здесь было довольно оживленно, работали небольшие кафе открытого типа, и его тут же принялись настойчиво приглашать за столики. Однако Роман, ввиду веющей от реки прохлады, отнюдь не южной, и полного отсутствия спиртного, даже самого безобидного, все предложения отклонил и взял курс на «Париж». К тому же его с армейских времен мутило от арабской музыки, а здесь отовсюду громко неслись ее протяжные, заунывные звуки.
Было начало одиннадцатого, когда он вошел в «Париж», небольшой, но очень уютный ресторанчик, внутренним убранством приятно радующий глаз всякого европейца, уставшего от местной экзотики. Здесь, за двойной дверью, гремели песни западных певцов, а люди за столиками пили кто пиво, кто виски – и это был неплохой повод, чтобы лишний раз наведаться сюда.
Роман прошел к барной стойке и присел на высокий стул-тумбу.
