народу и нашей партии, товарищ генерал, – ответил я. – Разрешите мне доложить свое мнение…
– Короче! Что вы предлагаете? – перебил меня командующий. – Отменить наступление вашей дивизии?
– Нет, я не этого хочу, – ответил я и продолжал: – Противник, имея стрелков и пулеметчиков в каждой из ста пятидесяти хат на фронте в два с половиной километра, занимает очень выгодное положение, а мы будем вынуждены подставлять себя под огонь. Поэтому наступление в лоб на этом участке нецелесообразно. Сомневаюсь, чтобы мои соседи своими силами овладели Рубежным и Старым Салтовом.
– Вы очень плохого мнения о своих соседях, посмотрите лучше на себя, – заметил командарм.
Я продолжал, не обращая внимания на этот выпад. Предложил сначала усилиями двух дивизий – правого соседа и нашей – овладеть одним Рубежным…
После небольшой паузы услышал:
– Не возражаю, договоритесь с Тер-Гаспарьяном, только не тормозите выполнение моего общего приказа.
Окончив разговор, я был в недоумении: почему такой тон, почему оскорбления? Ведь командующий меня совсем не знает, только позавчера мы прибыли в его подчинение…
Как я и ожидал, с командиром 227-й стрелковой дивизии мы легко договорились о совместных действиях против Рубежного. 8 марта занимались перегруппировкой. На следующий день, начав наступление, заняли лишь пятнадцать хат в Рубежном, но к двенадцати часам следующего дня с помощью двух танков дошли до середины села.
Когда мы дрались у церкви, я, находясь в то время в ста метрах от нее, получил неожиданную и чувствительную пощечину. Мне принесли два документа за подписью Военного совета армии, в которых явно несправедливо оценивались действия нашей дивизии.
Наскоро ознакомясь с этими документами, я вернул их привезшему и приказал ему ехать обратно. Перебирая в памяти только что прочитанное, я вспомнил и вопрос: “Кому служите?” Но от мыслей об этих незаслуженных оскорблениях меня отвлекли вражеские пули и снаряды.
Вечером я донес о результатах двухдневного наступления и потерях. При этом обратил внимание командующего на то, что до нашей дивизии здесь десять дней подряд вели наступление другие соединения и ничего не добились. Отсюда сам собою напрашивался вывод о нецелесообразности дальнейших атак на этом направлении. Но в тот же вечер мы получили приказ, в котором снова в грубой форме обвинялись в якобы неправильных действиях».
Одна из самых честных книг воспоминаний военачальников о войне, рукопись Горбатова не могла безболезненно пройти военную цензуру и, конечно же, миновать мемуарную группу Главного политуправления. В 1964 году «Новый мир» опубликовал журнальный вариант воспоминаний А.В. Горбатова, получивший с легкой руки Твардовского название «Годы и войны». В 1965 году эту книгу издал Воениздат. Несмотря на огромнейший читательский успех книги, переиздана она была только в 1989 году.
В самом первом издании книги
