что у нее не хватит сил сдвинуть его с места. Она просунула руки ему под мышки, попыталась приподнять его. И вдруг он выбросил вперед руку.
Мускулистая рука ударила ее в челюсть с такой силой, что Зохра едва не упала с кровати. Боль нарастала с каждой секундой. Но Зохра сглотнула ее, как слюну, и вновь распрямила плечи.
Теперь она была готова. Она подползла к изголовью кровати, чтобы не попасть под случайный удар. Затем положила обе руки ему на щеки. Снова протяжный стон, а затем его пальцы сжали ей запястья.
Он схватил ее изо всех сил, но в этот раз она не реагировала на боль. Она трясла его все сильнее. Главное – разбудить его, спасти от смертельной хватки, сковавшей его тело.
Его стон ранил ей душу острым дамасским клинком. Должен же он, в конце концов, проснуться.
– Проснись же, habibi, – прошептала она. Так же она будила брата Васима, когда шесть лет назад умерла их крестная мать. – Тебе просто снится кошмар. – Она хватала руками его голые плечи, теребила высокие скулы. Повторяла одни и те же слова, а он лишь крутил головой влево и вправо. – Пожалуйста, проснись, – взмолилась она.
И вдруг он замер. А еще через мгновение открыл глаза. Никогда в жизни Зохра не видела таких красивых глаз.
Ее сердце буквально вырывалось из груди. Он все еще держал ее за запястья, а она глядела на него, не моргая. Но теперь и он глядел на нее.
Да, это были самые красивые в мире глаза. Золотые зрачки с вкраплениями меди и бронзы. И длинные черные ресницы. Но не мертвая холодность этих глаз заставила ее замереть. А боль в их мрачной глубине. Мужчина зажмурил глаза и снова открыл их, словно проверяя, реальность это или сон.
И вдруг его взгляд изменился. Настороженность в нем сменилась любопытством. Он изучил ее глаза, нос, остановился на губах. И вдруг эти глаза загорелись огнем тысячи солнц. Он отпустил ее руки, и Зохра откинулась на изголовье кровати, гулко ударившись головой.
Он сел на кровати, обхватив руками колени:
– Кто вы?
Его голос звучал хрипло, с надрывом. Было ясно, что до ее прихода он долго кричал.
Сердце в груди Зохры сжалось.
– С вами все в порядке? – спросила она, протягивая платок к его влажному лбу.
– Какое вам дело?! – прорычал он. – Я давно отпустил охрану. Мне обещали, что никто не войдет в это крыло без моего ведома. Так какого же черта вы тут делаете?
Так вот почему ее не остановили. А он сделал звук телевизора невыносимым, как будто знал, что…
Зохра нахмурилась:
– Я подумала, что вам плохо. И решила помочь.
– Я мог ударить вас.
Она машинально опустила рукава туники.
Его лицо было холодно, как цемент. Он больше походил на древнюю скульптуру бога войны. Лишь движение ноздрей и пылкая злоба в глазах свидетельствовали, что перед ней живой человек.
– Включите свет, – скомандовал он.
Зохра
