бронзовых глаз на стоявшего на коленях Мапидэрэ, словно заметила муравья. Ее голос оказался громким, резким и неблагозвучным и напомнил императору скрежет тупого меча по точильному камню:
– Даже если Кокру живет в сердце лишь одного человека, это приведет к падению Ксаны.
Мапидэрэ задрожал.
– Неужели ты думаешь, что я могу остаться в стороне? – раздался звучный, громоподобный голос.
Мапидэрэ оглянулся и обнаружил, что Киджи тоже ожил. Статуя сделала шаг вперед, и под ногами императора задрожала земля. Сокол-минген взлетел с плеча бога и начал кружить над статуями богинь, и тотчас вороны Каны и Рапы тоже взмыли в воздух, бросая ему вызов.
– Ты забыл о нашем соглашении? – спросила Рапа медоточивым, спокойным и гармоничным, но не менее властным, чем у сестры, голосом.
Они с Каной были далеки, как лед и огонь, но близки, как смерть и сон.
– Я не из тех, кто взывает к новому кровопролитию, – сказал Киджи, поднял левую руку с отсутствующим мизинцем, поднес указательный и средний пальцы к губам и свистнул, и в тот же миг сокол-минген, бросив полный ненависти взгляд на воронов, неохотно вернулся на его плечо. – Ксана одержала победу. Время войн прошло. Мапидэрэ принес мир, какой бы сильной ни была ненависть к нему.
И тут ожила статуя Фитовэо из Римы, стройного мускулистого мужчины в кожаных доспехах, вооруженного копьем с обсидиановым наконечником, и раздался его голос:
– Отнять у людей оружие не значит установить мир. Они начнут сражаться при помощи палок и камней, зубов и ногтей. Мир Мапидэрэ основан на страхе и столь же надежен, как гнездо, построенное на гнилой ветке.
Мапидэрэ пришел в отчаяние от слов Фитовэо, бога охоты, металла и камня, мира и войны. Император заглянул в глаза бога, холодный темный обсидиан с горы Фитовэо, и не увидел в них сочувствия. Его пави, волк, завыл, как только Фитовэо закончил свою оглушительную речь.
Фитовэо оскалился, повернулся к Киджи и издал боевой клич, от которого у Мапидэрэ похолодела кровь.
– Только не совершай ошибки, принимая мою сдержанность за слабость, – ответил Киджи. – Прошли столетия с тех пор, как мой сокол выклевал твои глаза, так что тебе пришлось заменить их камнями. Ты снова хочешь ослепнуть?
– Вы только послушайте себя! – Кана неблагозвучно рассмеялась, и Киджи поморщился. – Когда мы в последний раз сражались, я сожгла все волосы на твоей голове и у тебя остались лишь эти смехотворные бачки. Теперь я с удовольствием оставлю более глубокие шрамы…
– …Или заставлю тебя потерять нечто большее, чем отмороженный мизинец, – заговорила Рапа.
Ее очаровательный холодный голос делал угрозу еще более страшной.
Мапидэрэ, рухнув на землю, пополз на четвереньках к статуе Руфидзо из Фасы, бога жизни, медицины и зеленых лугов, и схватил большой палец его ноги двумя руками, но холодный металл не принес успокоения.
– Властелин Руфидзо, –
