всего, определялисрокинаступленияхристианскихпраздников. Так, вычислениедней празднования Пасхи основывалось на совпадении солнечного и лунного времен каждые девятнадцать лет. В курсе астрономии излагали сведения о созвездиях, Знаках Зодиака и обучали определять время восхода и захода светил с помощью простейшей астролябии (старинный астрономический инструмент).
Рис. 1–2. В скриптории (из средневековой рукописи)
Основным и, пожалуй, единственным руководством при изучении последнего искусства квадривия было «Наставление к музыке» Боэция. Музыка – это учение о гармонии, о мере, о пропорциональных соотношениях, о числах, на которых основаны музыкальные модуляции. Даже космос построен на принципах музыкальной пропорциональности: отношения между семью небесными сферами равны отношениям, выражающим музыкальные интервалы. «Тот является музыкантом, – учил «последний римлянин», – кто приобщился к музыкальной науке, руководствуясь точными суждениями разума, посредством умозаключений, а не через исполнение…».
Конечно, постижение семи свободных искусств теми, кто посвятил себя служению Богу, было не самоцелью: оно лишь подводило ученика к восприятию высшей для клирика мудрости, заключенной в теологии. Поэтому, штудируя искусства, Герберт усиленно изучал в монастырской библиотеке Жития святых и патристику (труды отцов церкви). А в пятнадцать лет, приняв монашеский чин, и сам начал переписывать рукописи в скриптории – монастырской мастерской письма (рис. 1–2).
Так в учебе, молитвах и трудах провел Герберт в монастыре почти полтора десятка лет. Это были, наверное, самые счастливые годы его жизни. Аббат монастыря Гаральд покровительствовал одаренному юноше и был для него скорее другом, чем суровым наставником. Поэтому в критических ситуациях (а в них Герберт нередко оказывался в дальнейшем), он мысленно или письменно обращался за советом к настоятелю: «Я не знаю ничего лучшего из того, что Божество дало смертным, чем друзья. Счастлив день, счастлив час, когда мне было дозволено узнать человека, одно лишь воспоминание о котором заставляет меня забыть обо всех моих горестях. Если бы я мог чаще видеть его, я был бы намного счастливее. Сейчас … положение мое достаточно высокое. Но слепая судьба, которая правит миром, бросает меня в глубокую тьму, направляя мой путь из одной крайности в другую. Лицо моего друга остается запечатленным в сердце моем. И я говорю, что этот друг – мой господин и отец Гаральд, чей совет был бы для меня всем и вся».
Повезло Герберту и со схоластиком – братом Раймундом, «человеком высокого происхождения и весьма образованным». Ему, видимо, удалось счастливо избежать внутреннего конфликта в восприятии религиозной и классической (языческой, с точки зрения богословов) литературы, конфликта, терзавшего многие умы Средневековья. Сторонники аскетического течения, зародившегося в знаменитом бургундском монастыре Клюни и направленного на всяческое очищение монастырской жизни, считали изучение римских классиков делом богопротивным.
