аббатом монастыря св. Михаила), Бонифилия (будущего епископа графства Жирона, входившего в марку), барселонского архидьякона и переводчика Лупитуса (со всеми ими Герберт впоследствии активно переписывался). Он, по-видимому, нисколько не торопился возвращаться в Орийяк, и если бы не стечение обстоятельств, никогда бы не пересек Пиренеи в обратном направлении. По крайне мере Рихер придавал поездке в Рим, которая, в конце концов, привела Герберта во Францию, провиденциальное значение: «но когда Провидение пожелало возжечь свет в покрытой мраком невежества Галлии, оно навело графа и епископа на мысль совершить паломничество в Рим. Приготовив все необходимое, они отправились в путь и взяли с собой вверенного им юношу».
Впрочем, не только Галлия, но и вся Европа коснела тогда «во мраке невежества». Бессилие королевской власти, произвол сеньоров, невежество духовенства также гибельно влияли на состояние образованности, как и набеги норманнов, венгров и сарацинов. Не говоря уже о том, что среди мирян было ничтожно мало грамотных и что за недостатком таковых приходилось отказываться от письменного ведения судопроизводства, но и духовенство – главный хранитель знания, покровитель и источник просвещения в Средние века – также имело крайне низкие образовательный ценз и нравственный уровень. Многие клирики не знали латыни и не понимали читаемых ими молитв; другие вели себя непристойно, пьянствовали, открыто женились (иногда на своих родных сестрах); порой во главе монастырей вставали богатые миряне, которые являлись сюда со своими женами, детьми, вооруженной охраной и охотничьими собаками. Обнищавшие монахи поневоле уходили из монастырей на заработки, а, возвращаясь, приносили с собой все мирские пороки. И какая уж тут наука – среди полной нищеты, под руководством аббатов, которые не знают «Отче наш». Какая наука, если один из прелатов католической церкви на обвинение в невежестве и нежелании постичь античное наследство отвечал, что «викарии Петра и его ученики не желают иметь учителем ни Платона, ни Вергилия, ни Теренция, ни остальных скотов-философов, которые, гордо летая, как птицы по воздуху, погружаясь в морскую глубину, как рыбы, и блуждая повсюду, как бараны, описали всю землю». Недаром раннее Средневековье с легкой руки префекта Ватиканской библиотеки Чезаре Баронио (1538–1607) уже много лет историки именуют «темными веками». И лишь монастырские и кафедральные школы были тем оазисом, где поддерживался огонь знания.
В Италии
Поездка в Италию доставила огромную радость Герберту. Маленькие опрятные zenachodia – странноприимные дома при монастырях, в которых останавливались путники, приветливые лица жизнерадостных, общительных итальянцев, голубое и безоблачное, несмотря на декабрь, небо – все внушало ему уважение к этой благодатной земле. Повсюду виднелись развалины амфитеатров, акведуков, храмов и портиков – немых свидетелей былого величия и могущества Римской империи. Стоявшие вдоль дорог многочисленные святыни, древние
