остался в управлении церковью, но видя совершенную несостоятельность, которую впрочем каменные сердца нисколько не усматривали, я найдя, тем не менее искренность, которой мне всегда хватало, ушёл от служения…то было фатальной ошибкой, ибо отказываясь от тягости малой я упал в совершенную тягчайшую бездну, и хотя неизвестно к чему всё шло, всё равно, пожалуй даже в самом тёмном сердце, пока оно бьётся – есть нечто такое, ради чего Он заставляет его биться и пульсировать, но больше чем кровь или нерв, скорее малая надежда…на нечто такое, что встретишь кого-то, увидишь нечто… Так, сжигая свои «записки сумасшедшего» я видел в них неопалимую купину, вставая утром, изредка видя рассвет – я видел там второе пришествие, которое часто разбивалось о серую, обыденную смесь отчаяния и городского смога…
– Я понял… склонился я, как будто раненый в сердце…всякая претензия и всякий вопрос всегда к Богу…Не нравится ли мне моя работа, правительство, жильё, друзья, родные, отношения, лишения, утешения, свершение, забвение…послушаем братия пение…ха! Всё то суть претензия к Нему. Раньше я ненавидел города, и странных людей, которые обыденно всего лишь отражают моё внутреннее состояние, сейчас же я понял и обнажил корень, словно нерв, который был задеваем каждой мыслью о моей жизни в ней, и о Нём. Я постоянно говорил с Ним, но говорил желчно, яро, дико, обиженно. И увидел то же в людях, хотя им в отличие от меня просто не доставало искренности, и они прикрывались, что просто не довольны обстоятельствами, а не Тем, кто создал всё это…Но как было на самом деле?!
Я словно ёрзал на этом обнажённом нерве каждый день, словно кто-то, с кем ты никак не выяснишь отношения не даёт тебе даже спокойно уснуть. Словно не было выхода и возможности простить Его. Именно! Кощунство, но сколько людей ненавидят Его, и более стыдно и мерзко вспоминать пустое лобызание перед Ним, хотя в сердце совершенная пустота. Это было подобие отношениям нестабильных молодожёнов, я постоянно просил простить меня, хотя сам, по сути осуждал Его! И так было со многими из нас…Претензионный человек, извергающий пустые слова, и незнающий ни Его, ни себя. Но тогда этого было недостаточно, и как это бывает часто, я вернулся на старую дорогу пустого самобичевания…
Утро. Я совсем один. Где же Бог?! Так одиноко… Джо, что ты несёшь, разве кто-то меня спасёт если не спасает даже Бог!? Мысли пронеслись дерзко, и я начал расхаживать в возбуждённом, слегка гневном состоянии. Пожалуй, я резанул бы вены…да, вот только…разве тебя кто-то там ждёт? Я один, один, совсем. Что же делать. К кому пойти, я разбит, раздавлен. Не осталось никого…Забавно, как же это забавно, недоверие спасло меня, я не доверял Богу тогда, не верил в поддержку, оттого страх смерти усилился, и сейчас, пожалуй, я бы сказал, что это был хоть какой-то проблеск разума! Довольно! Довольно. Я делал это тысячу раз. И, пожалуй, это было самым рациональным решением – попытаться понять эту игру. Итак…Уйти из жизни я не могу – там меня никто не ждёт. Довольно.
…На столе лежали корки хлеба, слегка заплесневевшего,
