, всполохи становились все ярче, громыхание подбиралось все ближе и ближе…
– Пап, – вырвал его из сна детский писк. – Утро пять минут назад началось! Ну вставай же, ну!
Молодой темноволосый мужчина помотал головой, лежа на металлической полке, выраставшей прямо из стены и выполнявшей роль кровати; потер темно-карие глаза рукой, которая еще мгновение назад была словно онемевшая. Тесная комната без окон освещалась тусклым светом, исходящим прямо с потолка. Мебель составляли только две полки-кровати, металлический стул и стол со встроенным экраном. К такой комнате больше подходило определение «камера».
– Тебе опять снился сон? Расскажи! – тараторил маленький мальчик, донимая сонного отца.
Свет становился все ярче, а машинный голос тем временем сухо вещал:
– Сорок шестая вертикаль, рабочий день начинается. Сорок шестая вертикаль, рабочий день…
Мужчина привстал, провел ладонью по заспанному худому лицу с выдающимися скулами, бросил на мальчика тяжелый взгляд темных зрачков.
– Ну, пап! Тебе опять снилось небо, правда? – с надеждой в глазах затаился сын.
Сид ухмыльнулся и погладил мальчугана по черным мягким волосам.
– Небо, – кивнул он.
Глаза мальчика вспыхнули интересом и любопытством.
– Какое оно, расскажи.
– Оно, – медленно протянул Сид, – прекрасное.
– Хватит ребенку голову забивать чепухой, – раздался из прохода приближающийся твердый женский голос, затем показался силуэт. Невысокая женщина в возрасте с морщинистым лицом и первыми проявлениями седины в волосах отерла влажные ладони о потертый синий рабочий комбинезон. – Заставляешь его верить во всякую чушь, и, не дай бог, за ним из-за этого придут…
– Остынь, мать, и так тяжелый день предстоит, – резко встал с кровати Сид и замер. Резкая боль пронзила его ниже ребер. Он аккуратно положил руку на вздутый живот, но виду о том, что ему плохо, не подал. Боль быстро стихла, и Сид наспех поправил черный облегающий костюм с ребристыми вставками на груди и локтях.
Женщина махнула на него рукой и склонилась над внуком.
– Ол, хочешь кушать? Сейчас придет еда.
– Еда! – воскликнул мальчик и выбежал в соседнюю камеру.
Женщина раздраженно посмотрела на сына.
– Это последняя пища категории «Б». Что ты планируешь делать дальше? Категории «А» на нас троих не хватит.
– Возьму дополнительные полсмены, должны продлить «Б». У тебя как с работой, мам?
– Проводники чинить – нехитрое дело, много молодых набрали на горизонталь.
– Но по опыту ты их всех вместе взятых переплюнешь, – Сид аккуратно похлопал мать по спине. – Ладно, не пропадем, пойдем завтракать.
Кухня, как и все остальные помещения вертикали, не имела ни одного окна и тускло освещалась люминесцентным потолком. Раздался щелчок, и в черной гладкой стене образовалась прорезь, затем неразличимые до этого маленькие створки разъехались, обнажив кубическую полость, в которой стоял поднос с тремя мисками, полными белой массы, и сосуд с желтой жидкостью. Семья уселась за металлический стол, выраставший, как и кровати, из стены. Кроме стола в кухонной камере находились три стула, голые стены украшал лишь горшок с растущими в нем серо-желтыми грибами.
– Вчера у Ола прошла первоначальная загрузка, – начала женщина, – интересуйся хоть немного сыном.
– Серьезно? – удивленно глянул отец. – Совсем заработался. Ну-ка, Ол, иди сюда, посмотрим, чему теперь детей учат.
Сид посадил сына на колени и уложил короткие волосы на затылке мальчика, за которыми блеснул сталью имплантат – электронный порт нейрочипа, с красноватой и немного опухшей кожей вокруг него. Сид аккуратно подключил шнур к Олу и, откинув черную прядь своих волос, подключил другой конец к себе, в такой же разъем имплантата.
– Вот оно как, – сказал Сид, зажмурив глаза, поверхностно сканируя новую базу данных сына. – В наше время не этому сперва учили.
– А в наше и вовсе перед первичной загрузкой живые уроки давали! – воскликнула бабушка.
Ол освободился от шнура и с обидой на то, что отец взаимно не открыл доступ к своим данным, произнес:
– И тут нет ни одной ячейки данных о небе! Оно действительно…
– Нет, хватит! – воскликнула женщина. – Это всего лишь сны твоего отца. Забудь и никому не говори о небе! Понял?
Мальчик затих и кивнул.
– Пообещай! – подняла палец вверх женщина.
– Обещаю, бабушка Эм, – недолго думая,
