хмуром и недовольном, появилась заинтересованность.
– Вы что-то знаете о моём хобби?
– Кое-что знаю. – Алексей Юрьевич улыбнулся официанту, поставившему перед ним стакан «Волжской минеральной». – Также есть информация, что вам известен отличный специалист в этой области, который поможет проекту в проведении опытов.
– В опытах? – удивился Павлов.
– Всё верно. Можете ознакомиться.
Собеседник достал из папки бумаги и протянул Андрею Данилович. Тот вздохнул, взял листы и несколько минут изучал. По окончании чтения руки Павлова тряслись, будто под напряжением.
– Это возмутительно, – сказал он, швырнув бумаги обратно. – Подсудное дело!
– Исключено. Знаете, кто взял проект под контроль? – Алексей Юрьевич взял со стола салфетку, вынул из кармана ручку, написал фамилию, показал и уничтожил улику, порвав на мелкие клочки.
– Изумительно. Выходит, куратор некто иной, как сам…
– Тише-тише, не надо криков и эмоций. Продолжим. Я хочу видеть вас в проекте на прежних условиях и на равных с остальными участниками и спонсорами. Вы заплатите предварительный взнос, прописанный контрактом, и познакомите нас со специалистом. Вряд ли когда-то представится шанс попробовать силы, подумайте.
Павлов не дал согласия и попросил время на раздумье. Алексей Юрьевич кивнул, залпом выпил минералку, оставил визитку и попрощался.
Андрей Данилович задумался, раскладывая по полочкам полученную информацию. Он колебался, понимая, что вмешивается в серьёзное дело, за которым стоят непростые люди, осознавал риск и боялся за семью и детей. Однако его имя фигурировало в списке участников, и дать обратный ход означало полную капитуляцию.
Вечером, когда дела устаканились, встречи закончились, Павлов заперся дома в кабинете и включил ноутбук. Жену и дочек он решил отправить в путешествие по Европе до конца августа (подходящие туры отыскались в один клик), а сам прикрылся Международной конференцией бизнеса (заканчивалась в начале осени) и подал заявку. Придумав алиби, набрал телефон Алексея Юрьевича и сообщил о согласии.
– Принято, – ответил голос в мобильнике.
Николай проснулся от холода. В секунды, когда организм встрепенулся и вырвался из пелены сна, показалось, что он ослеп, но слабые очертания труб над головой, успокоили панику. Пробежавшие по телу мурашки возвратили мозг в реальность. Проявились признаки похмелья: раскалывалась голова, желудок ворчал вулканом и норовил совершить извержение. В нос ударили запахи сырости и затхлости.
– Эй! Есть здесь кто-нибудь?! – крикнул художник в темноту.
– Кто-нибудь… нибудь… – вторило эхо.
Художник сел, принял вертикальное положение, но не ступил и шагу, как нога поехала, и он упал, содрав со спины кожу. Следующая попытка оказалась удачнее. Ощутив под собой твердую поверхность, Коля продвинулся вперёд на пару шагов
