нежное тепло окружило его тело. Наверное, так было когда-то давно, в детстве, когда папа с мамой были вместе. Папа садился около Алешиной кровати, читал ему красивые стихи, и было так сладко и тепло уплывать в сон под певучую музыку стихотворений, под мягкий папин голос. «Помнишь?» – спрашивал Алеша сам себя, удивленно и обрадованно глядя на своих гостей.
Босой человек в длинной рубахе подал Алеше руку. Они пошли. Запертые двери даже не шелохнулись. Перед Алешей распахнулось огромное небо, усыпанное звездами. Впереди торжественно белели развалины. В свете луны они казались совсем другими. Белыми, стройными, словно только что отстроенными. Алеша увидел над несколькими зданиями купола. Странно, он их не заметил, когда они приехали. На месте куполов были полуразрушенные крыши, из которых торчали сухие ветки проросшего кустарника и пучки жухлой травы. А теперь – серебристый лунный свет заливал золото куполов, и над куполами светились легкие кресты. Казалось, все эти строения устремились ввысь, к звездам.
Алеша так залюбовался увиденным, что забыл о своем провожатом. А тот тихо зашептал мальчику:
– Да, милый мой, Бог милостив. Ты в святое место попал, монастырь здесь. Хоть ты и видел его в развалинах, а на самом деле он вон какой. Был он таким и будет скоро. А пока… пока вы тут, горемычные, одни развалины видите.
Алеша пристально взглянул на собеседника. Он почувствовал к нему доверие.
«Такой все поймет, простит, поможет, – подумалось Алеше. – А кто он? Нет, это все сон».
Алеша затряс головой. И тут спутник приобнял его за плечи и заглянул в глаза. Прямо в самую глубь Алешиных глаз. Да-да, именно так когда-то обнимал его папа, если случалось Алеше провиниться. И он тут же во всем признавался, начинал плакать, просить у папы прощения…
Алеша повернулся к незнакомцу и уткнулся в его теплую грудь, в его грубую рубаху с широким воротом. Слезы хлынули из глаз. Все-все рассказал ему Алеша: и как с Василием встретился, и как в магазины лазили, и как маму бросил, обманывал потом и многое-многое другое.
На голову Алеши легла ласковая рука. Она была тяжелой, но мягкой.
– Бог милостив, Он простит, не бойся, Алеша, будешь другим, совсем другим.
«Он все время говорит “Бог”, – подумал Алеша, – а разве Бог есть? Нету Его». – И Алеша, стиснув зубы, резко отшатнулся от незнакомца.
Тот не отвел своих глаз от Алеши. Его старое худое лицо глядело с какой-то мукой.
– Бедный ты, бедный, – прошептал он. И Алеше снова захотелось прижаться к нему, но стало стыдно.
«И кто же он такой?» – пронеслось в его голове.
Не успел Алеша это подумать, как услышал:
– Зовут меня преподобный Иринарх. Я здешний, из-под Ростова. Только вообще-то жил я у вас на земле давно, а сейчас там обитаю. – И преподобный Иринарх поднял голову к звездам, к лунному свету.
Алеше показалось, что звезды слегка покачнулись, в небесах приоткрылся небольшой полог, и оттуда проглянуло что-то неописуемое. Алеша на секунду подумал,
