поднял глаза с очевидным смущением на лице. Продолжил:
– Я ужасно по тебе скучал. Я знаю, что отцовские намерения тебя ранят, но не могу представить свою жизнь без тебя. Отец говорит, мы сможем тебя обеспечить. В Цюрихе есть лекарь, который полагает, что сумеет исцелить твои приступы.
Обеспечить меня? Лекарь в Цюрихе…
Я вдруг осознала смысл этого предложения. Он хочет, чтобы я стала его любовницей. Меня будто окатили ведром холодной воды.
– Что?
– Отец сказал, что ему безразличны наши дела, лишь бы я женился на Фебе. Он даже обсуждал это с ее отцом.
Я уставилась на Маттеуса, не в силах уразуметь все услышанное. Губы у меня пересохли. Мысли спутались.
– И как Феба смотрит на такое соглашение?
– Решительно безразлично. Ей нужен только муж, чтобы ребенок не стал незаконнорожденным. – Он замолчал. Я продолжала тупо смотреть на него. – Так мы сможем быть вместе.
Я сделала глубокий вдох.
– Вот только не сможем.
– Почему нет? У нас даже могут быть дети.
Меня охватила дикая ярость.
– Я хочу семью, Маттеус. Никто не пустит какую-то любовницу к себе в дом принимать роды. Наши дети будут ублюдками! Ты обо всем этом вообще подумал?
Голос у меня задрожал. Маттеус моргнул. Он явно не рассматривал ничего с моей точки зрения. И сам в этом признался:
– Нет. Прости меня. Думаю, нет.
– Уйди, – сказала я, подходя к порогу и открывая дверь. – Смотреть на тебя не могу.
Покидая хижину, он выглядел совершенно разбитым.
Правда же заключалась в том, что я не хотела плакать у него на глазах.
Две недели спустя он снова постучался в мой дом. На этот раз я заставила его ждать. Умылась и натянула матушкину сорочку из сундука и красивую ярко-синюю юбку с лентой, подчеркнувшей талию. Вытащила косы из-под платка, чтобы он их заметил. Затем наполовину приоткрыла дверь. И сухо спросила:
– Что тебе нужно?
– Прости. – Маттеус выглядел жалко, будто вообще не спал с прошлого нашего разговора. Под глазами у него залегли темные тени; лицо стало измученным. – Мне следовало лучше обдумать свое предложение.
Я посмотрела на него. Он заслужил пару бессонных недель. Его печали никоим образом и близко не стояли с моими.
– Следовало.
– Я понимаю, что ты не можешь его принять, Хаэльвайс. Ты заслуживаешь надлежащего супруга. К сожалению для меня, я им стать не могу.
Маттеус подождал моего ответа. Поняв, что я не заговорю, продолжил сам:
– Я тебе кое-что сделал.
Он стряхнул с плеча сумку, которую я до этого не замечала, и вынул пару меховых сапог и краппово-красный сверток ткани. Платье, поняла я, когда Маттеус его расправил и поднял, моего любимого цвета. С вышитой горловиной, нижней юбкой и рукавами колоколом, украшенными золотым кантом. И со шнуровкой по бокам, чтобы затянутый наряд облегал фигуру.
– Красивое, – с
