все его движения и манеры являлись подражанием взрослому джентльмену. Он был мал для своих лет, с кривыми ногами и маленькими острыми неприятными глазами. Шляпа на его голове сидела так свободно, что могла ежеминутно свалиться с нее, да и свалилась бы, не будь ее владелец так ловок, что одним совершенно неожиданным движением головы водворял ее на прежнее место. Сюртук, надетый на нем, доходил ему чуть ли не до пяток; рукава сюртука почти наполовину были завернуты наверх, вероятно, с той целью, чтобы дать ему возможность засунуть руки в карманы полосатых плисовых брюк. Во всяком случае, это был юный джентльмен четырех футов шести дюймов росту, напускающий на себя непомерную важность.
– Эй ты! Что с тобой?
– Я очень голоден и устал, – ответил Оливер, и глаза его наполнились слезами. – Я издалека, и вот уже семь дней, как иду.
– Целых семь дней! – воскликнул юный джентльмен. – О, понимаю! По распоряжению клюва, да? Но, – продолжал он, заметив удивление Оливера, – ты, я вижу, не понимаешь, что такое клюв, мой наивный товарищ!
На это Оливер ответил ему, что он всегда слышал, что этим словом называют рот у птиц.
– Э-э… Молодо-зелено! – воскликнул молодой джентльмен. – Клювом называют судью, а когда судья прикажет тебе идти, то ты пойдешь не вперед, а наверх, и никогда не сойдешь опять вниз. Был ты когда-нибудь на мельнице?
– На какой мельнице? – спросил Оливер.
– На какой! Да на мельнице… такой маленькой, что вертишься в ней, как в каменной кружке. И чем больше люди попадают впросак, тем лучше она мелет, чем меньше попадаются, тем хуже, а все оттого, что рабочих взять негде. Идем, однако, – продолжал юный джентльмен. – Ты хочешь погрызть чего-нибудь, я тоже. Беда только, сам я теперь сижу на мели… Шиллинг да пенни, вот и все. Ну да раздобуду как-нибудь. Вставай же на ноги! Так! Скорее вперед.
Юный джентльмен помог Оливеру встать на ноги и повел его в находившуюся поблизости мелочную лавку, где купил порядочный кусок ветчины и четырехфунтовый хлеб, который он называл «четырехпенсовыми отрубями». Такой хлеб часто предназначается для сохранения ветчины от пыли, для чего внутри хлеба вырезается кусок мякиша и в образовавшуюся полость кладется ветчина. Юный джентльмен взял хлеб под мышку и направился к небольшому трактиру; войдя туда, он провел Оливера в заднюю комнату и приказал подать себе туда пива. Оливер, воспользовавшись приглашением своего нового друга, с нескрываемым аппетитом принялся за трапезу, во время которой странный мальчик время от времени внимательно наблюдал за ним.
– В Лондон идешь? – спросил мальчик, когда Оливер кончил есть.
– Да.
– И квартира у тебя есть?
– Нет.
– А деньги?
– Нет.
Странный мальчик присвистнул и заложил руки в карман так глубоко, как только позволяли ему его рукава.
– Вы живете в Лондоне? – спросил Оливер.
