что, девчонки, писать-то будете?
– Будем, – хором выдохнули обе, и недобро покосились друг на друга.
– Вы глядите тут, замуж без меня не повыскакивайте, дождитесь солдата. Целоваться-то будем?
– Да ну тебя, – радостно засмущались обе.
Уже нетерпеливо сигналил водитель, собирая новобранцев. Петруша, улучив момент, сграбастал обеих девчонок и расцеловал их в щеки. Те и ахнуть не успели, только зарделись, как маков цвет.
– Ох, осрамил на всю деревню! – притворно рассердилась Зойка, а Клавочка торопливо сунула что-то в карман его ватника.
Подбежал к деду, обнялись с ним степенно, по-мужски:
– Ну, внучок, не посрами нашего рода. Защищай землю-матушку, да себя побереги. Без надобности в самое пекло не суйся, воюй с головой.
– Есть воевать с головой! – шутливо откозырял ему Петруша. – Ты дед, тово, на маму уж не серчай. Помогай ей, если что. Одна ведь остается.
– Подмогну, конечно. Родные все же.
Водитель грузовика, стоя на подножке, уже нетерпеливо что-то кричал и махал рукой.
Петруша кинулся к Марии с теткой Дуней.
– Ну, племяш, бей там крепче фашистов проклятых, – потрепала его за пшеничный чуб тетка. – Эх, обстригут красоту этакую!
Петруша поцеловал тетку, обнял мать:
– Ну, все, все, мама. Держись тут. Скоро все вернемся.
Мария приникла к нему всем телом, с каждой секундой тяжелея и обвисая на его руках.
– Теть Дунь, держи ее!
И махом вскочил в кузов. Мария бежала за машиной, когда уже все односельчане, остановились. И все что-то кричала, кричала. Петруша не мог разобрать, доносились только обрывки слов:
– Отца… стренешь… писал…
Потом ноги у нее словно подломились, и она упала сначала на колени, постояла так, а потом ничком рухнула на мерзлую холодную землю.
– Мама!!! Не надо!!! – истошно закричал Петруша, пытаясь криком поднять ее.
Он не на шутку перепугался. Почудилось, что сейчас земля поглотит, вберет в себя это слабое, безжизненное тело. И только когда к Марии подбежала Дуня, и стала поднимать ее, Петруша немного успокоился. Но еще ни одну ночь перед глазами будет всплывать страшная картина: его всегда такая сильная и веселая мама бездыханно распласталась на земле. Так бывает после леса. Целый день наползаешься, отыскивая в траве ягоды, а ночью только сомкнешь веки, а они вот – стоят перед глазами: красные, спелые, одна крупнее другой…
А потом стали всплывать уже другие картинки: карабины, патроны, устав, рытье окопов, стрельба, марш-броски… Все, чем с утра до ночи наспех заполняли их стриженные головы, не оставляя ни одной свободной минуточки на посторонние мысли. А подумать Петруше ох, как хотелось! Обстоятельно, дотошно вспоминая мельчайшие подробности деревенских посиделок и будней, чтобы
