земли и первой зелени…».
Раджеп уже выскочил из машины и бежал к дому. Я не торопился за ним. Он должен был вернуться за мной, так принято в сельской местности. Но он остановился и подождал:
– Не стесняйся, иди рядом со мной. Это дом моих родителей. Ты увидишь их.
На деревянной веранде горела маленькая электрическая лампа, а дизелёк с генератором шелестели в глубине сада, совсем комфортно. Раджеп показал на веранду и спросил:
– Узнаешь? Помнишь?
Я кивнул молча, вспомнив свой дом. В этот момент открылась дверь, и навстречу нам вышел высокий старик, ещё сильный, судя по гордой осанке, и жадно потянулся руками к сыну. Обнялись, сдержанно и тепло. Раджеп отстранился и представил меня:
– Это Валик, он русский, я говорил о нём.
Отец посмотрел на меня и кивнул, приветствуя и приглашая в дом. Мы шагнули в низкую дверь, и горло перехватило: в ожидании гостей стояли у стены два мальчика, лет шести-восьми, смотрели на приехавших, терпеливо и скромно.
В глубоком кресле полулежала старушка, видимо, мать. Множество фотографий на стенах рассказывали о долгой и многодетной жизни. Среди этих фотографий были, наверное, фото маленького Раджепа и фото отца с матерью на их свадьбе. Все, как в доме моих родителей.
Я сказал об этом Роджепу, а он перевёл мои слова родителям и детям. Дети стали искать среди фотографий знакомые им. Отец с матерью смотрели на сына, будто ждали чего-то. Я попросил друга отвести меня в какую-нибудь комнату, если такая есть, чтобы не мешать им.
Дом, видимо, был многокомнатным: слышались приглушённые голоса, шорохи и движение. «Наверное, там другие территории, как это здесь принято, женская, детская, гостевая…», – успел я подумать, пока Раджеп вёл меня в маленькую келью:
– Это моя детская, – сказал трогательно, – ты пока здесь побудешь. Хорошо? – Ийи, хорошо. – Я вернусь за тобой…
Единственное окно выходило на веранду. Ту, про которую он спросил: «Узнаешь? Помнишь?», – когда мы приехали.
Я вспомнил наш первый вечер на Красном море Я стоял на причале и смотрел за полётом счастливых ласточек, миллионы которых, видимо, только вернулись в тёплые края из осенних просторов севера. Вечер был ярко расцвечен закатом и морем. Звуки ликующих птиц и шелест скользящих сквозь воздух стремительных крыльев – возбуждали и радовали. Казалось, что я тоже летал и кричал по-птичьи, меж морем и небом.
По причалу приближались двое – судовой агент и гибкий высокий янычар. Если это электромеханик, то сколько в нём осталось от турка? Это была первая мысль, когда я его увидел.
Его первые слова, произнесенные по-русски, меня шокировали:
– Вот место, куда улетают ласточки, покинув детскую веранду моего дома!
Я отреагировал совершенно искренне и неожиданно для самого себя:
– Я
