объекте без разрешения запрещено осуществлять видеосъемку. Решили изъять оборудование до выяснения обстоятельств. Я пояснил, что оно принадлежит академии, а мы лишь студенты. Тогда охранник вытащил DV-кассету и убрал ее в стол.
– Забирайте камеру и можете быть свободны. Запись будет уничтожена, – властным голосом сказал он.
– Кассета тоже принадлежит академии. Там снятый за месяц материал. Нас выгонят, если мы не покажем результаты своей работы, – пояснил я.
– Пусть приходит ваш ректор, и мы с ним будем решать эти вопросы.
Мы ехали на студию, чувствуя себя дилетантами. Было обидно, что я, будущий юрист, ничего не мог возразить. У меня с С. был кредит доверия на студии, поэтому мы не отчитывались, что будем снимать. Пришлось рассказать главе студенческого телевидения Дмитрию о произошедшем. Он отчитал нас за необоснованный риск повреждения оборудования. Его могли испортить, если бы кто-то из охраны начал рьяно выхватывать камеру или микрофон. И вообще, съемки в таких местах согласовываются прежде всего с ним. Мы думали, нам запретят дальше снимать фильм.
На следующий день Дмитрий поехал за кассетой. Сотрудники охраны отдали ее при условии, что снятый на автовокзале материал будет удален. Мне было жалко лишаться красивых кадров. Я загрузил снятое целиком на жесткий диск. Объективно я понимал, что ситуация исчерпана. Всем было без разницы, используем ли мы этот материал. К концу декабря съемки первой половины фильма были завершены. Мы решили сделать небольшой тизер к проекту, чтобы его разместили на официальном сайте академии. Хотелось подогреть интерес потенциальной публики.
Перед съемками второй половины фильма у нас образовался трехмесячный перерыв. Было время сделать черновой монтаж. Первое время я собирал фильм вместе с С., но он так увлекался, что не хотел останавливаться. Мне же надо было успевать работать, делать конспекты и встречаться с О. Наше творческое видение с С. совпадало, поэтому я доверил ему самостоятельно монтировать фильм.
Эту сессию у меня получилось окончить без «хвостов». О. тоже преодолела сложности и сдала все без троек, заработав стипендию. Я стал полностью содержать ее: оплачивал еду в столовой, продукты в магазине, водил в кафе. Однако меня смущало, что она до сих пор общается с Владом. О. принимала от него деньги и периодически виделась с ним. По утрам она обнимала меня, а после занятий могла исчезнуть на несколько часов. Когда мы однажды обсуждали это, О. сказала, что пока не готова прекратить общение с ним.
– Девушек, вступающих в отношения с несколькими парнями, называют соответствующе, – сказал я.
Она дала мне пощечину. Я разозлился и ударил в стену.
– Я думала, ты мне сейчас залепишь, – испуганно сказала она.
– Я никогда не ударю женщину. Для меня это табу.
– Уважаю. Так могут только настоящие мужчины.
Она произнесла это, словно ей приходилось
