style="font-size:15px;"> – Ладно-ладно, Марья, – прищурился брательник, – земля круглая!
– Тебе не светит. У Солнцевой все равно со вчерашнего дня обет безбрачия действует.
– Чего? – Скорчил он удивленную гримасу.
– Да. Сказала, что садится на кефирно-огурцовую диету и отказывается от мужчин.
– Почему?
– Потому что у нее жопа целлюлитными слезами плачет. Вот почему!
– Ох, женщины. – Продолжая перебирать струны, закатил глаза Пашка. – Нормальная у нее задница. Аппетитная. А мужчинам-то за что бойкот?
– Несчастная любовь.
– Скажешь по секрету?
– Не-а. – Я встала, схватила со стола конфету и отправила в рот, затем направилась к двери, напевая. – «Мои стихи, твоя гитара. Мы отличная па-ра…»
– Э-э-э! – Суриков скривил лицо. – Ты обещала не изводить меня попсой!
– А чем лучше твое доисторическое старье? Джордж Бенсон, Орландо Джонсон, или кто там еще из эпохи динозавров?
– Есть кое-что из современного в том же стиле. – Брат нажал на кнопку стерео-системы, и в комнату тут же ворвались первые звуки «BrunoMars – 24kmagic».
Пашка стал пританцовывать, смеясь надо мной, и я не удержалась – тоже пустилась с ним в пляс. Он чертил носом вертикаль и отбивал ритм ладошками, а я двигала плечами и щелкала пальцами: нам с детства нравилось так дуреть вместе. Единственное, что изменилось с тех пор – мы теперь не скакали на кровати на пару, доводя маму до бешенства.
– Пришел вчера с занятий… – начал он, когда песня закончилась.
– О-о, ты опять ходишь на занятия! – Рассмеялась я, поправляя прическу. – Каких богов благодарить?
– Представь себе, да. – Суриков выключил музыку и принялся заправлять постель. Ну, как заправлять: просто расстелил поверх скомканного одеяла лоскутное покрывало и сел. – Захожу домой, а на кухне мама со Стасиком мило воркуют, чай пьют. Видимо, он пришел пораньше, а тебя еще не было дома.
– Вот как… – Теперь мне захотелось остаться и узнать подробнее.
В груди неприятно заскребло.
– Я сначала напрягся, приревновал вроде как, а потом пораскинул мозгами и даже порадовался. Хороший он мужик, серьезный, этот Станислав Как-его-там-по-батьке. Сошлись бы они с ней, так маман перестала бы таскаться к этому алкоголику, подачки носить, да благотворительностью заниматься. Так ведь?
– Э…
Неловкая пауза.
Я даже забыла, как ворочать языком, чтобы получалось хотя бы что-нибудь членораздельное. В таком контексте я о своем Стасике даже и не думала. И эта мысль, озвученная вдруг братом, и эти сведения о милых чайных посиделках с мамой не вызывали во мне почему-то ничего, кроме резкого неприятия. Надеюсь, ему всего лишь показалось.
А если нет?
Закрыв рот, я уставилась себе под ноги. Странное чувство. Будто тебя обманули, но ты не имеешь даже права так думать, кого-то обвинять или предъявлять претензии. Потому что ты, в общем-то, никто. Просто девчонка, которая опять заигралась со своими мечтами.
