Об этом Любовь Михална знала, потому что поддерживала с подругой связь через письма, которыми они обменивались по старинке. Иногда даже открытки слали. Нинка объездила весь мир. Так странно… Из них двоих именно Нина рвалась домой и была уверена, что большой город отверг её. Именно Нина боялась выйти дальше двора. Но уехать и жить взаперти пришлось сильной Любочке, а ведь казалось, что её создали ради начальственного (читай – царственного) выезда по Невскому. А теперь у Нинки квартира на Ваське. Да не просто какая-нибудь, а та самая, в которой они вместе видели жизнь во всей красоте. Повезло же им тогда. Все в общаге ютились да в коммуналках. А у них – целая квартира на двоих!
Любовь Михална, не спрашивая дороги, двинулась от вокзала к автобусной остановке около станции метро. Она всегда любила наземный транспорт. Какой смысл, живя в Ленинграде, передвигаться под землёй? О нет! Нужно наслаждаться красотой, в которую столько души вложил Пётр – отобрал у всех регионов камень, лишь бы любимый Петербург отстроить.
Номер автобуса уже был не тот, что раньше, но маршрут не изменился, потому что такие дороги остаются на века: вдоль по Невскому проспекту, мимо Зимнего дворца и Александровского сада. Да, Любовь Михална хорошо помнила это место. Здесь недалеко от Медного всадника блевала Нинка. Словно бы ещё вчера они гуляли и праздновали поступление, а сегодня у Любочки в руке вместо бокала вина – трость. Старуха сошла на остановке и промокнула глаза платком.
Бырк-бырк. Это капли дождя разбивались о котелок Любови Михалны. Негоже портить такую добротную вещь. Старуха раскрыла зонт и стала наблюдать за людьми. Они, будто тараканы, расползлись по углам. Любовь Михална ухмыльнулась. Сцена напоминала её прощание с однокурсниками в Репина. Жалкие людишки, которых пугает дождь в Петербурге.
Но один парень не торопился уходить с лавочки, несмотря на нарастающий ливень, который упорно размывал дорожки парка. Любовь Михална как ответственный гражданин, гордый провинциал и вообще советский человек просто не могла пройти мимо. Приготовившись к нравоучениям, старуха подошла к парню вплотную. Тот не реагировал.
– Ты чего, остолоп, сидишь? Ливень не видишь, что ли?
Молчание. Капли стекали по его нелепым толстым очкам. К слову, видок у молодого человека сам по себе был дурацкий. За высветленными патлами всегда скрывается неуверенность в себе – Любовь Михална была в этом абсолютно уверена.
– Экая молодежь пошла, даже не отвечает старикам. В наше время такого не было! Если подходил кто-нибудь из старших, мы тут же подскакивали и честь отдавали.
Ничего такого во времена Любови Михалны, конечно, не было. Она вообще любила посочинять и приукрасить.
– Понятно, из-за проститутки страдаешь. – Старуха приулыбнулась, когда парень дрогнул. – Точно из-за проститутки: помада красная, стрелки до ушей, принципов – ноль. Но я вот что
