в меру, что очень хорошо. Может, когда-нибудь и за мной будет ухаживать.
– Мам, только ты меня не выдавай, – с тревогой сказал Виталий. – Она обидится, да и больница не место для такого знакомства. Вот выйдешь, мы придем с официальным визитом.
– Хорошо. Постараюсь, – сухо ответила Нина Николаевна и полезла в пакет, принесенный сыном.
Марта сидела за столом на медицинском посту и писала конспект для института, постоянно открывая различные медицинские справочники. Все это сопровождалось бормотанием и частыми вздохами. В коридоре появилась мать Виталия с пакетом в руках. Дойдя до Марты, она замелила шаг, почти остановившись, и начала её рассматривать. Марта чувствовала чей-то взгляд и подняла голову.
– Вы что-то хотели? Вам помочь? – спросила она приветливо.
Нина Николаевна явно не была готова к общению и растерялась:
– Не-е-е-т…, вернее, да… Да, мне сын ничего не передавал, пакет там с продуктами?
– Ваш сын, Виталий?
– А вы его знаете? – оживилась Нина Николаевна.
– Знаю. Я знаю многих посетителей. Мне положено, – спокойно ответила Марта.
– Да, конечно… – растерянно сказала Нина Николаевна.
– На пост никто ничего не приносил. Может, внизу в приемной спросить? Я могу сходить.
– Нет, спасибо, – сказала уже уверенным тоном мать Виталия, пряча за спину пакет, – позвоню ему сама, узнаю…
Мать Виталия поспешно ушла, оставив Марту в задумчивости, из которой её вывел приход Ларисы.
– Чего она? Что-то не так? – спросила Лариса.
– Странная какая-то… Пакет в руках. Спрашивает про пакет. Может Виталий сдал нас? Ведь обещал, – стала заводиться Марта.
– А чего скрывать? Вы же не Ромео и Джульетта, – весело сказала Лариса.
– А жаль. Такая любовь, – вздохнула Марта.
– А не жаль. Такой хреновый конец, – высказала свое мнение Лариса.
– Ладно, мне к сессии готовиться надо, не отвлекай, – прервала спор Марта.
Марта открыла новый справочник и стала просматривать оглавление. Лариса недовольно фыркнула. Такой разговор мог бы получиться. Скорей бы она уже заканчивала свои университеты. Столько времени освободилось бы для счастливого трепа.
Пашка сидел, болтая ногами, за невысоким столиком в игровой комнате своей коррекционной школы и не спеша перемещал шахматные фигуры на игральной доске. Стены комнаты были окрашены в разные яркие цвета, что, по мнению специалистов, должно было помочь детям более радостно воспринимать окружающую среду. Пашка не знал этих специалистов, но интуитивно не был с ними согласен, потому что когда он выходил из школы, то стены оставались за дверью, а он попадал в почти серое пространство, к которому приходилось быстро адаптироваться, что было для него совсем непросто, так как ему нравились плавные переходы во всем. А больше всего он любил свой дом с маминым голосом, который
