канадский шпион.
– Да, все хорошо, – уверенно отвечаю я, с яростью размазывая антрацитовую краску по холсту.
– Ты уверена?
Я замираю, разглядывая депрессивные оттенки. Без понятия, что это будет за картина. Я даже не понимаю, какие конкретно образы рисую, они просто приходят в мою голову, поедая меня заживо.
– Да, все в порядке, Зак, – мой голос стал мягче. – Много домашки в начале семестра, ты же знаешь. Лучше расскажи, как там Сэм.
– Ну-ну, – дядя хмыкает и переводит камеру на золотистого лабрадора. Лапа Сэма перевязана, а карие глаза смотрят на меня с любовью, хотя пес даже не знает, кто находится по ту сторону экрана. – Доктор Фишер сказала, что еще пару дней и будет как новенький. Из травм у него останется только боязнь ежей.
– Слава богу, – я вздыхаю, откладывая палитру с кистями. – Надеюсь, ты пригласил ее на свидание?
Дядя Зак был очень похож на моего отца: пшеничные непослушные волосы, серые глаза и острые скулы. Ума не приложу, почему он никак не решался позвать эту девушку на свидание.
– Не думаю, что Аврора готова нарушить лечебную этику, – Зак усмехается, а из моей груди вырывается смешок.
– Не думаю, что лечебная этика работает таким образом.
– К тому же, Сэм влюблён в нее по уши. Я стану настоящим врагом, если уведу у него девушку.
Я держусь за живот, когда из меня наконец выходит нормальный смех… пока не чувствую, как по спине неожиданно ползут мурашки.
Острые клыки тревоги впиваются в мою кожу, но я заставляю себя не смотреть в окно, как обезумевшая
– Сэм переживет, – я прочищаю горло. – Я серьезно, Зак. Пригласи ее на свидание.
– Может быть, в следующий раз. Расскажи про свои выходные.
Боже, какой же он настырный. Я люблю своего дядю. Безумно люблю. Но если я поведаю ему о недавнем инциденте, то ссоры с мамой не избежать.
Дядя Зак будет до последнего отстаивать позицию о моем немедленном переводе. Мама же будет изводить меня разговорами о деньгах и о том, как много они в меня вложили. Между ними опять вспыхнет война, и их хрупкое перемирие канет в небытие.
Тем более… Кембридж.
После Кингстона мне будут открыты все двери, и я не собираюсь изменять своей мечте ради какой-то четверки засранцев.
– Ничего особенного, – бормочу я, чувствую чужое присутствие.
Я растерянно оглядываюсь в комнате, в которой кроме меня никого не было. Но я ощущала чужое присутствие.
Словно кто-то наблюдает.
Мной повелевает совершенно детское желание проверить ванную комнату, шкаф, заглянуть под кровать, чтобы убедиться, что там нет монстров.
Однако я всегда знала правду: монстры живут только в моей голове.
– Ты куда-то выходила?
– Да, – выдыхаю я. – На вечеринку вместе с девочками.
Я вытираю руки и подхожу к окну. Тусклые фонари и луна подсвечивают вековые деревья, делая их по-настоящему жуткими. Внутренний двор обычно плохо освещался в вечернее время суток, но ранее это никоим образом
