в мою кожу в сильном укусе. Из моих глаз моментально нахлынывают слезы, и я всхлипываю, дергаясь, но его сильно тело сжимается в меня сильнее – как и его бедро, между моих ног.
Но я не кричу. Не произношу ни слова, впиваясь в свою нижнюю губу до крови.
Я ни за что не позволю этому психопату получить желаемое. Ни за что.
Его шершавый язык начинает зализывать укус, уподобляясь какому-то дикому животному. И черт возьми, почему я… почему я чувствую такую сильную пульсацию внизу? Почему мне резко стало так жарко?
– Что тебе надо? – выдавливаю я. – Просто отпусти меня.
– Ты должна дорисовать картину.
Пугающая маска вновь возникает перед моим лицом.
– Что?
Его пустые глаза опускаются на мои губы. Я чувствую, как на них собираются капли крови и слизываю их, ощущая на языке вкус железа.
Ошибка. Очередная ошибка…
***
Чем больше я смотрю на него – тем больше погружаюсь во тьму. Безжалостную. Жестокую. Подавляющую.
Он преследовал меня с самого посвящения. Мое тело напрягается при этом напоминании. Я совсем не понимаю, что им движет.
И я так и не услышала ответ на свой вопрос. Хочет ли он навредить мне?
– Я… я хочу уйти – я заикаюсь и поджимаю губы. Его прямой взгляд нервирует, и мне становится жутко. Я почти на грани панической атаки.
Он не говорит, даже не моргает. Просто смотрит.
– Я могу уйти? – спрашиваю я снова. На этот раз громче.
– Ты хочешь уйти?
Он еще больше насаживает меня на свое бедро, отчего по моему телу проходит ток.
Мои губы раздвигаются, а щеки краснеют… Что со мной происходит?
– Конечно, я хочу уйти, – шепчу я, когда его лицо в маске приближается к моему.
На улице разрастается сильная непогода, и я вздрагиваю, когда слышу оглушающий звук грома. От холода меня колотит, от выброса адреналина сердце стучит, как бешеное.
Мои руки освобождаются и падают вдоль моего тела. Я хочу выдвинуть их вперед, чтобы толкнуть парня в грудь, но мне качают головой, предвидя мои действия.
– Тебе не понравится то, что я сделаю, если ты дотронешься до меня, котенок, – говорит он с абсолютной легкостью. Его большой палец начинает поглаживать точку пульса на моей шее. Я еще больше вжимаясь в дерево. – У тебя нет приступа. Но ты до смерти меня боишься, не так ли?
У тебя нет приступа. Откуда он, черт возьми, знает, что они у меня вообще есть?
Мне не нравятся мурашки, покрывающую кожу при его легких прикосновениях, меня бросает то в жар, то в ледяную дрожь. Стыд и унижение исходит из каждой клеточки моего тела.
– Почему ты можешь меня касаться, а я тебя нет? – мой дрожащий голос замолкает. Я не узнаю этой хрипоты, и я ненавижу эту слабость.
В его пустых глазах что-то загорается. Я вижу это, и завороженна столь поразительной разницей.
– Попробуй, Катерина, –
