Юля могла судить по фильмам о том веке. И та эпоха ей очень нравилась, казалась иногда даже сказочной.
– Анна Алексеевна, а почему бы вам в приют для одиноких не поступить? – спросила однажды Юля то, что уже не раз слышала от других, а этот вопрос всегда у неё вызывал раздражение. Но Юля этого не знала, впрочем, ей хотелось сказать той что-то приятное.
– Чего, чего говоришь, сударушка? – переспросила тугая на ухо старушка, и Юле пришлось повторить свой вопрос.
– И ты туда же, сударушка? И чего это меня все хотят лишить моей квартиры? —недовольно, почти сердито проговорила Анна Алексеевна, чмокая губами, делая через каждое слово паузу скрипящим, как протез, голосом. – Своё родовое гнездо, учтите: пока жива – я не отдам! – отрезала она, не глядя на Юлю, крепко вцепившись в подлокотник старого кресла, и, подумав, прибавила: – Только смерть возьмёт всё – ей отдам!
На время Юля представила её старой графиней из повести Пушкина «Пиковая дама», а себя – её воспитанницей. Юля заулыбалась своей игривой фантазии и принялась за уборку комнат… Анна Алексеевна питалась в основном молочными продуктами или какой-нибудь кашей, причем хлеб почти не употребляла. Юля бегала в магазин за сдобными булками, молоком, творогом, кефиром, варила манную кашу; иногда по наитию она всерьёз представляла себя внучкой этой старушки. И поэтому приходила ей помогать. Однако от Маши её исчезновения не укрылись, и она спросила несколько лукавым тоном, многозначительно глядя на Юлю:
– Куда ты бегаешь, не на свидания случайно? От меня начинаешь делать тайны, если ты не признаёшься, я тоже ничего не стану тебе рассказывать!
Маша была ростом чуть пониже Юли, довольно симпатичная светло-русая девушка и уже вовсю заглядывалась на парней и любила с ними разговаривать, тогда как Юля ещё их стеснялась, держалась от них подальше.
– Нет, представь себе, Машуня, – подобострастно ответила она. – Я никуда не бегаю, с чего ты это взяла? Ну, хожу к Вале…
– Раньше ты каждый день что-то к ней не бегала.
– А сейчас решила! Ведь скоро экзамены. Тогда будет некогда.
Этим и оправдалась перед подругой, но в душе Маша ей не поверила и однажды выследила Юлю. Хотя понимала, как нехорошо шпионить. Но стоило ей признаться Юле, что она знает причину отлучек подруги из детдома или школы, как Юля могла бы обидеться и больше не стала бы с ней дружить. Поэтому делала вид, что ей ничего неизвестно. Хотя было обидно, что Юля втайне от неё зарабатывает деньги. Между тем пожилые соседки и старушки смотрели на молоденькую опекуншу с некоторым подозрением, даже с долей враждебности и зависти, отчего встречали и провожали Юлю холодно. Когда она катала в коляске Анну Алексеевну по двору, обыкновенно женщины демонстративно усаживались на лавочке под весенним солнышком и посматривали
