вынуть тело из холодильника.
– Она от бабки шарахнулась! Она её видела! И головой помотала! Значит, слышала.
– Кто – она?
– Врачиха! Кто же ещё?!
– Ги-ги, ты думаешь, это девка? – посмеялся Геннадий Иванович.
– А кто же, по-твоему?
– Ты на глазищи и длинные ресницы не смотри, приятель. Это парень.
– Какой тебе парень?! Девушка. – Мужчина висел прямо у Свана перед носом, разглядывая. – Фу, кого-то достаёт из морозилки.
– Я вчера тоже клюнул. У него ещё хвост болтался сзади, волосы длинные. Думал, плоскогрудая, но симпатичная девушка. В душ за ней попёрся, настроился, а там… Чуть заново не помер, когда она штаны спустила. Отвечаю тебе, друг! Я видел, чего у него промеж ног.
– Да ладно! Впрочем, неважно, пусть парень. Главное то, что он её видел и слышал. А значит, и нас видит и слышит.
– Что-то не похоже. И вчера я за ней, то есть за ним всю смену увивался, а он и бровью не повёл.
– Прикидывается, как пить дать. Смотри. Кхе-кхе! – Мужчина выразительно покашлял и встал напротив Свана, загородив ему тело, которое тот уже переложил на секционный стол. – Уважаемый! Молодой человек, у меня к вам очень важное дело…
В зал на полной скорости ворвалась бабуля:
Ах вы, сиськи мои, сиськи,
Каждые по пуду.
Я наелась творогу
И гулять не буду!
Мой милёнок – как телёнок,
Только сиську не берёт,
Потому что мой милёнок
Больше любит бутерброд!
– Ой! Ой, горе мне! Что ж делается-то? Сынок, прикрой срамоту-то! – надрывно завизжала старушка. – Сынок, что ж ты творишь-то?! Бабку позоришь!
Призрачный мужчина обернулся. Не обращая внимания ни на него, ни на орущую старушку, Сван снял с тела умершей женщины простыню и теперь готовил инструменты к вскрытию. Зрелище было не из приятных.
С криком: «Не дамся!» бабуля нависла над бывшим своим телом, раскинув руки.
– Отойди, окаянный!
«Извините, Надежда Мироновна, – подумал, но не подал вида Сван и взял в руки секционный нож. – Это моя работа».
Ужасно сложно, но можно и сквозь призрак делать своё дело, лишь бы не раскрыть себя. Такое, чтобы призрак пытался препятствовать вскрытию, редко, но случалось. Обычно они скромно сидели в сторонке, чаще – летали себе в более интересных местах. Чего в морге околачиваться? Сегодня как сговорились.
Сван решительно сделал разрез. Бабка била его прозрачными руками. Геннадий Николаевич подлетел и попытался её оттащить. Только у него ничего не выходило, схватить старушку он не мог.
– Бабуль, отойди, не мешай, – стал он её уговаривать. – Меня тоже вчера полосовали, я ж не в претензии. Он причину смерти выясняет. Работает парнишка. Ему, думаешь, приятно?
Надежда Мироновна обречённо слетела со стола, не выдержав вида раздвинутой грудной клетки.
– Ироды!
