Натой Сучковой и Данилом Файзовым, Дмитрием Тонконоговым и Юрием Цветковым, в книге представлены и стихи слушателей Зимней школы поэтов, которая состоялась в Сочи феврале 2023 года. Всем им остаётся пожелать выбрать свою подлинную творческую дорогу.
Наставники о семинаре
Дмитрий Воденников
Всё получилось
Я часто замечал, что люди, которые в обязательном порядке рифмуют и держат тот или иной ритм, часто в стихах врут. Врать спокойно можно и в верлибре – вон их сколько в Сети и в книгах. Но там хотя бы враньё от невозможности себя раскопать, вытянуть мысль (не всегда приятную, но необязательно: текст может быть очень чистым – главное, чтоб он был чистым и по звуку, иногда специально запинающемуся; в конце концов, признание тоже бывает сбивчивым, это не отменяет саму суть признания). А в регулярном – чаще всего от невозможности преодолеть инерцию именно текста.
Но и в том, и в другом случае текст обнажает всю несмелость автора.
Мне понравилось в работе семинара, что его участники пытались (а чаще всего даже не пытались, есть в этом слове какая-то унижающая модальность: дескать, пытались, значит, не вполне получилось) следовать иногда не себе, а тексту. Потому что текст чаще лучше нас знает, что он должен проговорить. Мы только мешаемся ему, навязываем свою логику. А наша задача – правильно услышать, что именно текст нам хочет сказать.
Ольга Сульчинская
И другие рифмы
Я не люблю верлибр. Не доверяю ему. Но я вынуждена признать, что рифма бывает 1) смысловая, 2) образная и 3) не только в конце строки.
Вот Александр Аносов вспоминает редкое слово, обозначающее редкое атмосферное явление – круговую радугу вокруг солнца и луны, и обращается с ним к возлюбленной. И коннотация редкости, исключительности удваивается и тем сгущается, чтобы тут же вылиться в денотативную сему буквально в следующем слове:
…ты – гало,
краснокнижная ловчая птица…
Мало того, что второе ударное «ло» в середине строки запело, откликнувшись первому в конце предыдущей, так ещё и смысл «редкости», который только подразумевался, теперь, в прилагательном «краснокнижная» выведен на первый план – и немедленно использован для построения парадокса. Ведь «ловчая птица» – хищница, убийца. Но раз в Красной книге, значит, она – редкостный, драгоценный, вымирающий вид, требующий бережности и охраны. Смыслы раскрываются, распаковываются постепенно, играют друг с другом и выливаются в эмоциональное заключение, одновременно и неожиданное, и логичное.
Ещё одно такое постепенное раскрытие увидим в стихотворении Анастасии Палиховой, которое, на первый взгляд, сама невинность – ах, малышка и цыплятки!
