я. – Родители не успели прийти, пока были живы.
– Твои родители, они мертвы. – вспомнил я.
Кисть, что недавно обмакнули в краску, выпала из её руки. Эллисон мгновенно отвернулась, огорченная напомненными мною воспоминаниями.
– Да. Отец от рака. Это была слишком долгая и мучительная смерть.
Девушке понадобилась пауза.
– Именно поэтому я не переношу больниц.
– Мне жаль.
– Спасибо. А моя мама… – я смог различить сквозь безумный ритм её сердца два всхлипа. – От несчастного случая.
Я подал ей кисть, даже готовый её обнять, чтобы утешить. Запрятал руки в карманы, но всем видом показал, что хочу ей помочь.
– А почему ты показала это место мне? – хрипло подал я голос.
– Оно напоминает мне тебя. – Эллисон ступила мне навстречу, очаровывая своим чистым и искренним светом, который в моих глазах прямо искрился из неё. – Невзрачное снаружи, чтобы никто не подходил, но очень удивительное внутри. Жаль, что этого никто никогда не узнает. – подмигнула она, произнося последние слова.
– Но вообще, – заговорила девушка несколько серьёзнее. – Решила, что тебе можно довериться. Чтобы ты знал, я тебе друг. И, как друг, очень хочу, чтобы ты дал шанс самому себе, без обвинений, всего один.
И тогда она поделилась той самой своей историей, которая, я уверен одним вспоминанием пожирала её всю изнутри. Эллисон говорила довольно тихо и с достойным самообладанием.
Девушка нещадно винила себя в смерти своей матери, хотя, на мой взгляд, была вовсе невиновна в просто несчастном случае.
– Айзек, – заговорила она, после короткой паузы, что выдержала после своего рассказа. – Пойми, что так жить нельзя, как ты живешь сейчас.
– Я дам. – резко согласился я, стоявший в настоящем шоке от того, что рассказала мне Эллисон.
Я даже и представить не мог, каково было ей столь долгое время мучить саму себя.
Эллисон развернулась, мягко распушив свои волосы. Тихо произнесла ещё одну просьбу:
– Пообещай.
– Обещаю, что дам себе шанс. Но если мне не понравится…
– Я не виновата. – отмахнулась Эллисон, рассмеявшись.
Я невольно рассмеялся вместе с ней. Её смех был таким человеческим, переполненным жизни, что мог расшевелить даже такого смурного вампира.
– Но. – решил выставить своё условие я, ради которого и согласился на просьбу девушки. – Ты пообещаешь мне тоже.
Её смутило моё предложение, но отказаться она не решилась. Та искренность, с которой она хотела помочь мне, была невообразимо сильной, что была способна её принудить даже согласиться на мои условия.
А я не знал за долго прожитую жизнь человека лучше, что более чем достоин лучшей жизни.
Эллисон стоило начать беспокоиться и о себе, пока сама же не опустила себя на дно, как я поступил с собой после смерти
