style="font-size:15px;"> – Глянь, – произнесла жена, указывая на груду строительного материала, – вон внизу, где кирпич, там будут строить. – И она испытующе посмотрела чиновнику в глаза.
Но чиновник только вздохнул, поскольку им овладело тоскливое чувство. Он принадлежал к людям, которые с трудом переносят незнакомое окружение. Он сказал: – Но ведь я никогда не жил в здешних местах. Никогда не слышал, чтобы кто-либо из моих знакомых жил в этой округе. Нет, переезжать сюда я не согласен. Мне кажется, что отсюда я уже никогда не выберусь обратно в город. И почему, собственно, – вздохнул он, – мы должны переезжать? Лучше остаться там, где мы сейчас. Я не сторонник перемен.
На что супруга ответила: – Да ради Бога. Нас никто переезжать не заставляет. Но ведь ты сам этого хотел. Если б не ты, я и не подумала бы утруждать себя поисками квартиры…
– Но ведь я хочу переехать, – прервал ее чиновник, – я мечтаю, чтобы мы, наконец, зажили самостоятельно… Но почему именно сюда? Место глухое и люди абсолютно незнакомые…
– При чем тут люди? – возразила супруга. – Что тебе до них? Впрочем, вовсе не обязательно поселяться именно здесь. Найди теперь ты что-нибудь более подходящее.
Затем пани Сырова принялась описывать те треволнения, которые ей пришлось пережить в поисках квартиры. ее щеки пылали от негодования при воспоминании о том, как в строительном бюро с нее требовали указать приданое, называя его долевым участием в строительстве. Пани Сырова вела бесконечные тяжбы с этими господами, одержимыми одной, весьма нехитрой идеей – построить дом за чужой счет. Она вознегодовала на мужа, который, пока она вела неустанную борьбу с чиновниками, посягавшими на ее скромное состояние, отсиживался дома и, витая в облаках, решал шахматные задачи.
– Другие мужья, – заключила она, – не заставляют своих жен бегать по квартирным бюро, а занимаются всем этим сами.
Услыхав такие слова, чиновник огорчился. «Как странно, подумал он, – что приобретение квартиры сопряжено со столькими трудностями. Я вижу много домов, в которых живут люди; знаю массу людей, которые живут в собственных квартирах, просторных и удобных. И только мне суждено устраивать свои житейские дела, преодолевая невероятные препятствия.» Вслух он произнес: – В общем-то я ничего не имею против твоего плана. Только все здесь мне кажется странным. Народ бедный. На траве валяются какие-то мужики, разутые… Головы у женщин повязаны синельными платками. Все галдят. А в пивных полно пьяных. Еще привяжутся к нам…
– Ерунда, – энергично произнесла жена. – Никто к тебе не привяжется. Для хулиганов существуют тюрьмы. А встретишь пьяного – посторонишься. Пускай себе идет своей дорогой.
– Тут и словом-то не с кем будет перемолвиться. Мы здесь окажемся в таком же одиночестве, как первые золотоискатели в Аризоне. А ведь с кем-то общаться надо. К тому же сообщение здесь плохое. Здоровье-то у меня неважнецкое. Случись что, врача не дождешься. Я состою
