пятерку. Когда вот так вот сидишь в нем, кажется, что время вообще не существует.
– Люб, пошли кофе пить.
– Неа.
– И по булочке с кремом съедим.
– С крема… с крема… – захохотала Кислова. – Ой, Славик, крематорий возвел!
– Да я за ради тебя че хочешь, возведу! – Славка закатил глаза, сложил губы в жеманную улыбку, передернул плечами, обнял Кислову, она дурашливо пристукнула его пальчиками:
– Славик, ну сколько раз говорить, не приставай! На виду у всех. Пристань где-нибудь в уголочке.
– Ой! Чтобы ты мне аморалку пришила?
– Да куда к тебе пришивать?! Места живого нет!
– Кислушка, чтобы – ты! И – не нашла?!
Кислова, поглядев на него, проговорила значительно:
– А мы теперь действительно городошники!
– Это еще почему? – удивился Славка.
– Потому что мы теперь не на кафедре основ архитектурного проектирования, а на нашей!
– Ой! – расстроился Славка. – Еще только третий курс начался! А там – четвертый, пятый, диплом… как подумаю…
– А ты не думай, – Кислова хихикнула, – тебе не идет.
– И правда, чего это мне зря утруждаться, когда у нас ты есть! Так что, пошли в кафетерий? Переменка скоро закончится.
Мы пошли в кафетерий, отстояли очередь, а потом, заглатывая булочки на ходу, бежали на наш третий этаж – попробуй-ка опоздать на проект, Владимир Григорьевич примется въедливо выяснять, что на этот раз нас задержало, попросит излагать свои причины погромче, ведь он знает, мы это умеем – опять жильцы приходили жаловаться, что мы им жить не даем своими воплями.
Эх, не повезло нам – сидим тут целыми днями на своем третьем этаже, отрезанные от всего потока, а счастливчики жосовцы с промовцами2 – на шестом. Коридор там сияет свеженькой охрой, на стенах, как в картинной галерее, развешены планшеты с курсовыми работами, по блестящим паркетным полам жалко ходить.
А у нас!.. У нас тут темно, пахнет кислыми щами и еще какой-то застарелой гадостью, за тонкими стенками – тысяча комнатенок-клоповников.
Владимир Григорьевич прошел по рядам, остановился возле Славки:
– Где анализ рельефа, инсоляции, аэрации?
Славка замялся:
– Еще не сделал.
– А как вы собираетесь проектировать?
– Да я потом сдам, – пообещал он.
– Что значит, потом? Если бы вы провели анализ, у вас уже было бы решение.
В этом мы глубоко сомневались.
Владимир Григорьевич объявил, что сейчас у нас будет клаузура, и разъяснил нам наши задачи.
Мы, в соответствии с ними, усердно корпели над кальками, разрисовывали их кружками (селитьба), квадратиками (место приложения труда), треугольниками (центр поселка). Все это называлось очень скучно: функциональное зонирование.
Наш новый преподаватель стоял у окна и смотрел во двор. Там ничего интересного не происходило – пьянчужки
Промовцы – студенты кафедры промышленной архитектуры; жосовцы – студенты кафедры жилых и общественных сооружений.
