вели происхождение непосредственно из Фимы, сам он там только родился, а школу окончил уже в детском доме под Юрьев-Польским. С детства занимался спортом – единственно, чем можно было заняться в их посёлке. Преподаватель физкультуры ветеран Отечественной войны Данила Иванович оказался умелым воспитателем и добрым человеком, опекавшим брошенных детей. Если бы таким же интересным оказался учитель истории или химии – Виталик увлёкся бы историей или химией, но ему выпала карта физкультурника, хотел он того или нет. Так распорядилось стечение случайных обстоятельств, именуемое судьбой.
Детдом дал рекомендацию своему ученику в областной пединститут, рассчитывая, что воспитанник повторит путь Данилы Ивановича и вернётся в родные пенаты. Но в кино мальчик видел другую жизнь и решил с судьбой поспорить. Кроме замечательных физических данных и крепкого здоровья, он обладал ещё природным умом, крутым характером и недюжинными душевными силами, которым стало тесно в ограниченных возможностях провинции. Проучившись год на факультете физической культуры, Виталик без денег, без тёплой одежды, а потому по весне, не осенью, рванул в Москву, где как кандидат в мастера спорта без экзаменов поступил на вечернее отделение строительного института и получил место в общежитии.
После диплома Большаков отработал три положенных молодому специалисту года в Новосибирске и, несмотря на отличные перспективы, вернулся к своей цели – в Москву. Сделав быструю, головокружительную карьеру и достигнув высокой чиновничьей должности, Виталий Сергеевич не любил вспоминать о своём деревенском генезисе, даже в анкетах указывал, что его предки родом из столицы Сибири, которая его впечатлила. Но, странно – теперь, узнав, что Надя из Филькино, Большаков вдруг почувствовал связь с этой лупоглазой малышкой гораздо более прочную, чем во время безраздельного обладания её хрупким, беззащитным телом, словно древняя Владимирская земля была одной молочной грудью, вскормившей обоих.
– Мать, отец есть?
Надя решила схитрить и всей правды не выкладывать, да от неё никто правды и не требовал.
– Бабушка. Неро̀дная. У неё живу, ухаживаю.
– Не лежи как пришибленная. Оденься. Место работы?
Она сказала. Через неделю её оформили в отдел Большакова – курьеров всегда не хватало из-за ничтожности оклада. На новом месте мотаться по городу Наде почти не приходилось, носила бумажки из отдела в отдел, с этажа на этаж, в охотку катаясь на лифте. Когда встречалась с непосредственным начальником, глаза её, и без того большие, делались огромными, а лицо и шея нежно розовели. Виталий Сергеевич частенько звал курьершу в кабинет, она не сопротивлялась, однако сильно дрожала, то ли от страха, то ли от почтительности. Потом вдруг исчезла. Он поинтересовался у секретарши:
– Где эта новенькая растяпа?
– В больницу попала.
– В какую?
– В Первую градскую.
