художник. А он понимал светскую историю, как вписанную в более масштабный общий контекст истории религиозной, мировоззренческой. Он не просто фантазировал, создавая произвольные образы, он формулировал то знание о мире, которое определяло его мировоззренческие устои. Хотя многие аргументы придумывал сам, в этом Босху не откажешь.
И это не какая-то статика, набор предметов, обозначенных одним словом, Рай, например. Застывших положений у Босха нет, все, что мы видим, это движение темы внутри рассказа. Не набор знаков, иллюстраций, за всеми деталями изображения скрыт определенный сюжет. Рассказ, представленный не через типажи, каждый из которых рассматривается отдельно, а через непрерывное событийное и смысловое повествование. В картинах такого направления есть общий замысел, а его элементы выступают по мере развития темы. Есть такая манера рисования. Художник, писатель слушает, сочиняет и одновременно чиркает пером. Как рисунки на полях. Возникают внезапно. Заранее они не просчитаны. Образы проявляются в процессе работы. Вот форма все того же яйца, из-за которого выглядывает художник. Из яйца выходит нечто в форме ноги, даже мышцы обозначены, ниже колена повязка, какое-то ранение которое всегда может здесь оказаться, дальше нога переходит в дерево, из которого растут ветки, а еще дальше это дерево уже гнилое, потом – раковина. Дерево уже не живет, оно окостенело. Заранее предвидеть и выстроить все это невозможно. Спонтанность, которая сопровождает процесс рисования, свойственна Босху. А тут еще человечек подвернулся, бодро ползет по лестнице в это расколотое яйцо, на палке этого лезущего висит кувшинчик, а из задницы у него торчит стрела. Можно быть уверенным, стрелу Босх воткнул потом. Сначала просто человечек полз себе по лестнице, захотел выпить, промочить горло и полез. Это в духе Босха. Стрелы, вставленные куда угодно, и в задницу, в том числе, очень для него характерны. Знак личного отношения художника к изображаемому существу, к его порокам. «Ах, вот ты как, ты еще и пьяница, так на тебе». Рисуя, он продолжает додумывать по ходу. Уши, проткнутые стрелами, из них торчит металлический нож. Вот он уперся в ухо, кто-то там сидит, колотится, из уха выходит хрящ, и он его превращает в нож. Тонкий слух и звон металла невозможно придумать заранее. И эта печать печали и равнодушия, лицо белесого почти мертвенного цвета говорит о том, что к миру художник относится очень скептически. Да и с чего ему быть довольным. Тогда оптимистов вообще не было. Было общее ожидание конца света, обнаружение его примет в текущей жизни, в ее бытовых подробностях уже сейчас. Вот вам нож в ухе, вот стрела в заднице. Дыра, из которой лезет рыба. Это и есть канун конца света.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro,
