коллегии союзного Минэкономики, которые производили впечатление какого-то театра абсурда или пира во время чумы. Страна нуждалась в радикальной экономической реформе, хозяйство было полностью разрушено, финансовая система развалена, система управления практически парализована. Газеты всерьез писали о голоде и холоде, а здесь люди сидели и обсуждали «план-прогноз» на 1992 год, писали задания по отраслям, намечали, кому и сколько надо выделить капитальных вложений. Это была какая-то параллельная жизнь. В то время как мы с Гайдаром из-за почти полного отсутствия денег в бюджете обсуждали, во сколько раз нужно сократить централизованные капвложения: в три раза, в два или в четыре, они планировали прирост на 20 % и расписывали его по отраслям. Это был какой-то особый мир, который жил на своих десяти этажах и совершенно не хотел выглянуть на улицу, посмотреть, что же там происходит.
Всю эту махину нужно было очень серьезно реорганизовывать. Начал я с того, что достаточно быстро сформировал новую структуру, правда сначала только на бумаге в виде клеточек. Хотя она во многом казалась слепленной со старой, по крайней мере внешне, на деле было произведено существенное перераспределение функций.
Старый Госплан был силен своими отраслевыми отделами. Там работали действительно классики социалистического планирования. Это были люди, которые буквально знали, где на каком заводе какая труба лежит. Именно они во многом реально управляли отраслями, конечно вместе с отраслевыми министерствами. И были в Госплане «сводные» экономические отделы. Они сводили воедино отраслевые разработки, проектировки и заявки. В основе этой схемы лежала сложная система торговли, которая называлась «согласованием Государственного плана», при которой отраслевые отделы «уминали» отраслевые министерства, а те в свою очередь «уминали» предприятия. Потом сводные отделы «уминали» отраслевые отделы. Крутилась целая система взаимного утрамбовывания, взаимного обмана и блефа. Это тоже был своего рода рынок, только особый – «рынок» административного торга, где задачей директора было скрыть мощности, обмануть Госплан, получить ресурсов побольше, а дать продукции поменьше. Задача Госплана была обратной: навязать производственную программу пожестче, доказать отраслевому руководству и директорам (иногда понимая, что это неправда), что тот или иной завод может потратить ресурсов меньше, а продукции дать больше.
Поскольку мы в новом российском правительстве уходили не только от плана, но и от государственного заказа в старом его смысле, то вся эта система отношений была нам совершенно не нужна. И я укрупнил отраслевые отделы и резко понизил их роль. Они должны были, конечно, заниматься конкретными отраслевыми проблемами, но в большей степени прогнозно-аналитического характера. Хотя прежние функции за ними тоже пока сохранялись, в частности в той мере, в какой сохранялись централизованные капвложения, пусть даже урезанные в разы. Тема их «дележки» оставалась. Да и вообще было ясно, что такую
