пасть сомкнулась на моем горле, разрывая гортань, лишая возможности кричать. Непроглядная тьма поглотила меня… и тут я проснулся.
Дышать было тяжело, словно после много километрового кросса. Я поднял дрожащие руки и ощупал ими горло. Шея не болела и вообще не была никак повреждена. Я унял дрожь в руках и на всякий случай посмотрел на них. До конца, не придя в себя после ночного кошмара, я все еще ожидал увидеть на ладонях кровь. Но крови не было, как не было и жуткого мертвеца, который напал меня. Так выходит, что и вчерашний инцидент с Наташей и бешеным трупом мужика после ДТП тоже просто дурацкий сон.
– Уф! – я облегченно выдохнул.
Но что-то было не так. Еще до конца не понимая, что именно кажется мне странным, я осмотрелся. Дыхание постепенно восстанавливалось. Я все также сидел на кресле в приемном отделении, только кто-то заботливо укрыл меня медицинским халатом.
За окном вовсю хозяйничало солнечное утро. Я потянулся, разминая, затекшие после сна в неудобном положении, руки и ноги. В комнате никого не было. Я посмотрел на часы – половина девятого. Пересменка должна идти полным ходом, однако в приемном отделении не было ни души. За почти пять лет моей работы в этой больнице такого не было ни разу, да и случиться просто не могло. Моя стройная теория насчет кошмарного сна рушилась, не выдерживая проверку действительностью.
Так выходит это был не сон. Я на самом деле вчера убил скальпелем мужчину после ДТП. Хотя почему убил? К тому времени он уже больше пяти минут как был мертв. Все еще до конца, не веря в случившееся я встал и выглянул в коридор. И здесь никого! Вообще вокруг было непривычно тихо, как будто все в больнице вымерли. Вымерли… В свете вчерашних событий, это выражение приобретало какой-то особенно зловещий смысл.
Ладно, на время предположим, что из-за случившегося вчера весь персонал вывели из больницы и где-то собрали… и во всей этой суматохе про меня просто забыли. Но пациенты то должны были остаться в палатах. Пациенты… Наташка! Надо узнать в каком она состоянии.
У нас в больнице нет специальных отделений для жертв каннибалов, так что уверен, что мою подругу положили в хирургию. Пройдя до конца по коридору, я вышел на лестницу и перепрыгивая через ступеньки быстро вбежал на третий этаж. Двери, ведущие с лестничной площадки, были распахнуты. На пластиковой табличке над входом значилось – «Хирургическое отделение». Я прошел к столу дежурной сестры – здесь тоже никого. Из нескольких палат доносились тихие стоны. Я заглянул в верхний ящик стола. Ага – а вот и журнал пациентов. Так, так-так… А вот и она. Померанцева А.В., теперь обитает в девятой палате.
Около входа в палату я остановился и прислушался еще раз. Из-за двери раздавались тихие стоны. Но они не шли ни в какое сравнение с рычанием, доносившимся из самой дальней палаты. Я решил сначала проведать Наташу и осторожно толкнул дверь с табличкой номер девять. Сопровождаемый скрипом плохо смазанных петель, я медленно вошел внутрь. Обычная комната, с одиночными койками для четверых, стены
