журналом «Вестник Европы». Его очерки и статьи выходили под псевдонимом П. А. Тверской. Интересно, что читателями Тверского были такие разные персонажи, как император Николай II и Владимир Ульянов–Ленин. Имя Питера Деменса сегодня мало что говорит как русским, так и американцам. Полузабытая и полулегендарная личность, он тем не менее обозначил русское присутствие на пестрой карте страны за океаном.
О коровах и людях
«Ночной Чикаго, к которому мы подъехали по широчайшей набережной, отделяющей город от озера Мичиган, показался ошеломительно прекрасным. Справа была чернота, насыщенная мерным морским шумом разбивающихся о берег волн. По набережной, почти касаясь друг друга, в несколько рядов с громадной скоростью катились автомобили, заливая асфальт бриллиантовым светом фар. Слева – на несколько миль выкроились небоскребы. Их светящиеся окна были обращены к озеру. Огни верхних этажей небоскребов смешивались со звездами».
Жители Чикаго произносят название родного места как «Щщикаго», и в этом слышится особый шик. Главный город штата Иллинойс вытянулся длинной полосой вдоль берега необозримого, как море, второго по объему из пяти Великих озер. Собственно, этим и описывается архитектоника города: многокилометровые ленты бетонных и железных дорог, створы улиц, вечный непокой «города ветров». Ильф и Петров в комической сценке с неправильной парковкой их автомобиля и грозным чикагским полицейским подметили витающий здесь дух соперничества с Нью-Йорком, немаловажный для самоутверждения «столицы Среднего Запада».
Облик американских больших городов всегда поражал иностранцев. Анри Озер, профессор истории Сорбонны, посетивший США в начале 1920-х, писал: «Завод в Чикаго или скамейка в его метро в полдень – это настоящий этнографический музей».
«В парикмахерской на Мичиган-авеню, где мы стриглись, один мастер был серб, другой – испанец, третий – словак, а четвертый – еврей, родившийся в Иерусалиме. Обедали мы в польском ресторане, где подавала немка. Человек, у которого мы на улице спросили дорогу, не знал английского языка. Это был грек, недавно прибывший сюда, прямо к черту в пекло, с Пелопоннесского полуострова. У него были скорбные черные глаза философа в изгнании. В кинематографе мы внезапно услышали в темноте громко произнесенную фразу: “Маня, я же тебе говорил, что на этот пикчер не надо было ходить”.
– Вот, вот, мистеры, – говорил Адамс, – вы находитесь в самой настоящей Америке».
Грант Вуд «Американская готика», 1930
Шервуд Андерсон, которого нередко называют среди лучших литераторов двадцатого века, сказал: «Любой американец, много поездивший по родной стране, в конце концов оказывается в городе, который становится его домом. Можно родиться в городке или на ферме, но от большого города-дома не уйти никому. Для меня таким домом стал Чикаго».
Помимо Шервуда Андерсона немалое значение сыграл
