те жалкие копейки, заработанные на рынке, было невыносимо.
Андрей выбрал момент, когда во дворе, возле большого щербатого пня, служившего колодой, появился с топором Мишка. Мишка был старше его, но учился в том же классе. Андрей так и не понял, на второй год тот остался или поздно в школу пошёл. Здесь, далеко от столицы, и не такие чудеса случались. Многие взрослые считали учёбу бесполезной тратой времени, что уж о детях говорить.
– Мишка! – Андрей подошёл поближе. – Научи дрова колоть!
– Чего? Комсомол, ты с дуба рухнул, что ли? – усмехнулся Мишка. – Куда тебе? Ты топор-то не поднимешь.
У Андрея в классе была кличка Комсомол. Это потому, что его одним из первых в октябрята приняли. И октябрятский значок он носил, не стесняясь, даже после школы не снимал. И командиром звёздочки сам захотел стать. Ему казалось, так правильно. Почему нет? Кто же не захочет, командиром-то? Но многие почему-то не захотели. Он, удивлённый, тогда пришёл к матери, рассказал, как всё прошло. Спросил, правильно ли поступил. Мать сказала, что правильно. А потом ещё Вовка в письме написал, что гордится им, октябрёнком. И Андрей успокоился.
– А ты мне его дай и посмотрим, подниму или нет.
– Ну да. Ты себе руку отрубишь, а мне отвечать? Иди отсюда, мелюзга, не маячь.
– Мишка, завтра контрольная по математике.
– И что? – вскинулся Мишка, но по глазам было видно, что прекрасно он Андрея понял. – У меня всё равно другой вариант.
– А я тебе твой сделаю.
Андрей хорошо учился, даже отлично. И сделать два варианта ему несложно. Главное, чтобы учительница не заметила.
– Ладно, Комсомол, иди сюда. Вот так встаёшь. Руку сюда. Замах. Да подожди, куда спешишь? Вместе давай.
Первое разрубленное полено приземлилось Андрею на ногу, но он и виду не показал, что больно. Второе, уже без Мишкиной помощи, разрубить до конца не получилось – сил не хватило, топор застрял на середине, и Андрей долго пыхтел, чтобы его вытащить. Но он пробовал снова и снова. Третья чурка, четвёртая, пятая. Пусть кривые и косые, какие-то совсем тонкие, вмиг сгорят, а какие-то толстые, с трудом в печь запихнёшь. Но он тренировался, пока руки не начали отваливаться. Все Мишкины дрова переколол, а тот и счастлив. И работу за него сделали, и контрольную ему завтра напишут.
– Смотри, Комсомол, ты обещал, – сказал он, собирая чурки и забирая топор.
– Обещал – сделаю, – кивнул Андрей и пошёл домой, искать, куда мать их топор прячет.
Где лежат их брёвна он и так знал. А чтобы скучно не было и руки не так болели, он напевал услышанную по радио «Широка страна моя родная». С песней как-то всегда легче работа делалась.
***
– Мама, мама, меня взяли в хор! Запевалой!
Это уже четыре года спустя. Родная, любимая Москва. Как Андрей был счастлив вернуться! Их старый домик в Замоскворечье. Тоже коммунальный, на три семьи, но каждая семья давно была как своя. У Мартыновых
