продолжила жаба, – можно вернуть из монастыря, можно заставить и полюбить тебя, и даже детишек заведете. Я могу это устроить, но… попрошу кое-что взамен.
– Что-то богомерзкое? – спросил робко Вася.
– Ох, – жаба рассмеялась так, что ее надутое пузо заколыхалось из стороны в сторону, и та схватилась за живот, придерживая его. – Ты только что собирался свершить один из тяжайших грехов, а теперь спрашиваешь, не богомерзкое ли деяние мне от тебя нужно?
Она смеялась, брызжа зловонной слюной, и натирала свои выпуклые глаза еще некоторое время, затем продолжила:
– Нет, – сказала серьезно. – Понимаешь, не хочу я, чтобы после смерти на меня гадили пиявки и кикиморы, но для этого нужно креститься. Обратиться к Господу, так сказать… воцерквиться… Но заявиться в храм в таком виде, – жаба развела лапами, демонстрируя свои телеса. – Да и даже просто людям на глаза показаться – смерти подобно. Посему будет у меня к тебе просьба: я тебе – Ульяну, а ты мне – крестик и благословение.
– А так можно? – удивился Вася.
– Ну конечно! – улыбнулась жаба кровожадно. – Вижу, обедню ты не посещал ни разу, зато на каждый праздник, причастие… И пост соблюдал исправно… Думаю, от тебя благословение примут.
– А крестик? Как же я без ангела-хранителя?
– А ты ходишь верою или серебром? – съехидничала жаба.
– Верою, конечно, – подбоченился Вася.
– Если уж так тебе хочется при кресте быть, – жаба поднялась и подошла к воде. Она набрала полный рот и громко сглотнула. – Купи новый и причастись… Ты ведь помогаешь заблудшей душе обрести Бога…
– А если ты меня обманешь, – Василий встал и отряхнул комки болотного мха со своих штанов. – Ульяна-то в монастыре, и не думаю я, что там обрадуются такой… ну…
– А ты возьми с меня клятву, Вася, – жаба брызнула себе в морду водой. – Как с новонареченной сестры во Христе. Учти, что только если ты меня признаешь своей сестрой, меня примет Господь! К тому же ты всегда можешь рассказать обо мне батюшке, а тот другому и так далее, и придут они с огнем и мечом, как много раз было до этого…
Василий молчал, размышляя над словами жабы.
– Ну так как? – спросила жаба прервав молчание.
– Согласен!
Жаба тут же кинулась на Василия и увлекла за собой в омут.
По реке плыли венки. Василий узнал тот, что сплела Ульяна – васильковый с красными ленточками. Он зашел в реку по колено и выловил венок. Вскоре послышался топот босых ног и девичий смех, к дому Василия выбежала ватага девчат, во главе с красавицей Ульяной. Увидев Васю с ее венком в руках, Уля порозовела, опустила глаза и медленно подошла к суженому. Она не воротила взора, не убирала брезгливо нежных рук, надела венок на голову Василия и повела к отчему дому.
Родители Ульяны, несмотря на ночь, радушно приняли Василия, назвали его зятем и велели засылать сватов. На свадьбе
