тем здоровее будем. Я боюсь не столько за себя, сколько за тебя, дочь. То, что лежит в том мертвом городе, никогда не должно достаться алчущим власти беспринципным господам. Не хочу, чтобы из-за нашей с Малехом глупости погибли невинные. Мне не страшно умереть, Есенька, мне становится не по себе только от одной мысли, что они могут воспользоваться тобой, чтобы надавить на меня и выяснить все секреты. Я прожил уже триста лет, и хотя для нас это середина жизни, иногда мне кажется – слишком долго.
Я по-детски шмыгнула носом и мрачно заметила:
– Да-а-а, а вот Маркус буквально одержим идеей продлить жизнь не только самому себе, но и расе рольфов, хотя бы вдвое. Хотел с помощью меня выяснить причины нашего долголетия…
Папа опустился передо мной на корточки и, взяв мои ладони в свои, спросил, глядя в глаза:
– Так ты из-за этого сегодня такая подавленная? Из-за своих дум я даже не сразу смог разграничить наши эмоции, только потом понял, что тебя тоже что-то сильно расстроило.
Я согласно кивнула, а отец весело хмыкнул:
– Ой, ну и дурак же он… Долгая жизнь несет кучу проблем. Редкое исключение, когда кто-то все эти годы живет как в сказке, в большинстве случаев длинная жизнь лишь продлевает чьи-то страдания или тяготы. – Снова посмотрев на меня, печально улыбнулся и продолжил: – Прости, девочка моя, просто мысли всякие черные в голову лезут, вот я и впал в меланхолию. Твоя жизнь будет светлая и радостная. И мужчину нового найдешь. Этот рольф мне никогда не нравился, я его чувствовал, но ты не слушала меня, да и себя тоже. Нельзя тебе полностью отгораживаться от мира, надо учиться жить с чужими эмоциями: когда-нибудь это может спасти тебе жизнь. Лучше жить с поднятым забралом, как в древности говорили, и прямо смотреть опасности в глаза. Возможно, благодаря этому ты не упустишь ее обманный маневр и уйдешь от смертельного удара клинка.
Теперь пришла очередь моего насмешливого хмыканья:
– Пап, ты в любой ситуации остаешься историком и археологом. Даже когда меня жизни учишь.
Отец с затаенной печалью погладил мои руки и, не глядя в глаза, ответил:
– Ты слишком похожа на меня, радость моя… Я горжусь. Я лишь хочу, чтобы ты избежала моих ошибок и была счастлива.
Мы еще минуту посидели рядом, наслаждаясь чисто семейным единством, потом отец, вздохнув, встал, окинул меня теплым взглядом и сел за стол, принимаясь за остывающий ужин.
На следующий день, ближе к полудню, по договоренности отца мне немного раньше, чем остальным студентам, выдали диплом, проведя сложную процедуру регистрации в общей межмирной сети. Это потом пригодится для трудоустройства. Пока регистрировали, начальник учетной службы и пара его помощниц с недоумением сверлили меня взглядами. Все никак не могли понять, зачем мне диплом срочно понадобился, если я – номинант на награду за проект будущего города на Саэре. Слухами, как говорится, планета полнится…
Отец надеялся, что у нас есть хотя бы неделя, чтобы закончить самые важные дела и,
