залезть на лоб и спрятаться в волосах. Редкий человек мог позволить себе говорить с правителем Железной марки таким поучающим тоном.– Начинай отвыкать, – посоветовал маркграф. – Скоро ты станешь бароном Железной марки. Родоначальником новой младшей ветви рода Ранк.
Суман Энно ничего не сказал. А по его лицу сложно было сделать какой-то определенный вывод, доволен ли он наградой.
– Если все закончилось, то я могу покинуть поместье? – быстро сообразил Константин. Раз речь пошла о наградах, то дед доволен. Нужно этим пользоваться! Долой унылые, надоевшие до зубовного скрежета стены! Его даже на финал не пустили!
– Все печешься о каком-то паже? – обжег его внимательным взглядом маркграф.
– Не о каком-то паже, а о своем друге! – Константину стоило огромных усилий выдержать этот взгляд главы рода. Но внезапно на хмуром лице старого маркграфа появилась скупая, столь редкая улыбка.
– Что же, это достойно. Ничего с твоим дружком не случится, – маркграф посмотрел на часы. – Его должны уже выпустить. Мое слово, знаешь ли, все еще что-то значит. Да и после поражения Веснота третий принц совершенно потерял к Вельку всякий интерес и спешно покинул Тирбоз.
Константин не сдержался, вскочил.
– Тогда можно я…
– Да иди уже, – вздохнул маркграф Александр. – Только не вздумай рассказывать Вельку о делах рода, – строго предупредил он внука напоследок.
На этот счет у Константина были свои мысли, но он благоразумно оставил их при себе.
– Друга… – проводив спину внука взглядом, маркграф покатал почти забытое слово на языке. – Молодой, не понимает, что предать могут только друзья. С другой стороны, что это за друзья, если могут предать? – философски заметил он, пожав плечами, и вернулся к изучению пленниц. – Еще раз их хорошенько обыщите. Не стесняйтесь. И под охрану. Глаз не спускать!
***
Освобождение стало таким же внезапным, как и арест. Ближе к полудню с меня сняли кандалы. Шкипер только и успел на прощание сказать: «Бывай, еще увидимся». Охранители выпроводили меня из камеры и были столь любезны, что проводили до входа из Главного Управления, разве что не вытолкав на улицу.
Можно подумать, я рвался в их подземные казематы!
Интересно, что Шкипер имел ввиду? Это угроза? Предложение? Желание?
После откровенного разговора и новости о победе академии Тирбоза мы с ним практически не разговаривали. Я так и не сумел выяснить причину, по которой Шкипер оказался в казематах охранителей, но что-то мне подсказывает – долго он там не задержится. И ждет его отнюдь не плаха или судьба каторжника. Я буду не я, если теневой мир Тирбоза про него еще услышит.
Жирное место пустым не бывает. Для одних гибель Патриарха – это праздник, для других – трагедия. Но есть еще третьи, для которых это отличная возможность подняться. Думаю, Шкипер из последних.
Нужны ли мне такие связи? А почему бы и нет? Честные,
