– все оживленно болтали, смеялись, толкались плечами.
Рут наконец спустилась вниз и шагнула на траву, каблуки ее парадных туфель тут же утонули в дёрне.
Лес, окружавший школу черным полотном – темнее неба, – тянулся до горизонта. Ведь главное здание на холме, отсюда видны сотни акров леса – ольха, каштан, гледичия, клен, дуб, сосна. Зимой, вечером, особенно когда выпадал снег, освещенные окна и подсвеченные огоньками колонны, густо увитые плющом кирпичные стены производили впечатление чуть ли не театральной декорации. Камины по-прежнему топили дровами, и холодным утром в низине стелился дым, а на спортивные площадки, оставив свое лесное укрытие, отваживались выглянуть белохвостые олени. Рут казалось, что дикая природа, сохранившаяся рядом с освещенными окнами, придает истории школы – если мерить ее в нажитом имуществе: картинах и книгах, посуде и лампах, стульях и столах, обитых тканью диванах и выцветших бахромчатых подушечках – неизмеримый, но очень важный оттенок, дополнительную ценность – сродни той, что обретают личные вещи фараона, которые последовали за ним в гробницу. Сколько раз ни проходила она длинным коридором, глаза прежних директоров провожали ее со своих портретов, покрывшихся сеточкой трещин, и напоминали, как же, в сущности, невелик их с Питером вклад в эту историю.
Кто-то позвал ее.
Она стояла на траве и моргала, пытаясь разглядеть что-то в свете фонаря, белые ночные бабочки порхали сквозь клубы мошкары. Обернувшись, она сперва не разобрала совершенно ничего – окликнувший ее стоял в кромешной тьме.
Но тут к ней шагнул какой-то гигант – очень знакомый, лохматый.
– Миссис Ван Дузен! – снова произнес он, обнял ее по-медвежьи и отпустил.
– С возвращением тебя! – отозвалась она.
Свитер съехал с плеча, она подтянула его обратно. Как же зовут этого мальчика? Да, все имена сегодня из головы повылетали.
Она обернулась и взглянула на вершину холма – Питер, словно в ответ на ее мысленный зов, в окружении мальчишек показался на освещенной площадке. Неуверенно обошел колонны и начал спускаться, очень неловко, отставляя ногу в сторону и осторожно обходя людей.
Проявления недуга начались у него с глаз – заметили ухудшение периферийного зрения. Сдали анализы. Пока они готовились, Питеру запретили водить машину, так что несколько дней Рут была при нем шофером, она же и отвезла его к терапевту на повторный прием. Доктор был совсем молод, никто из них не видел его прежде. В кабинете, очень ярко освещенном, он последовательно описал симптомы заболевания.
– Полные губы, – начал он, переводя взгляд с распечатки, которую держал в руках, на лицо Питера, затем снова на свои бумаги. Говорил так, будто объяснял что-то студентам на лекции.
– Мешки под глазами. Глаза немного впалые. Нависающие брови, выступающие лобные бугры, выступающая челюсть… Могу я взглянуть на вашу руку? – попросил он.
Руки Питера, как и весь он, были крупными,
