она сказала ему об этом, сидя с ним после обеда в гостиной и ожидая, когда под окном застучат колеса кареты из Хэмли, он рассмеялся и ответил:
– Я приеду завтра утром проведать миссис Хэмли и, скорее всего, буду у них обедать, так что тебе не придется долго ждать этого зрелища – кормления дикого животного.
Тут послышался звук подъезжающей кареты.
– Ох, папа, – сказала Молли, хватая его за руку, – теперь, когда пришло время, как же мне не хочется ехать!
– Вздор. Не будем разводить сантименты. Скажи, ты взяла свои ключи? Это гораздо важнее.
Да, она взяла свои ключи и свой кошелек, и ее маленький сундучок был помещен на козлы рядом с кучером, и отец подсадил ее в карету; дверца захлопнулась, и она отправилась в путь в одиноком великолепии, оглядываясь назад и посылая воздушные поцелуи отцу, который, вопреки своей нелюбви к сантиментам, стоял у ворот, пока карета не скрылась из виду. Тогда он завернул в приемную и обнаружил, что мистер Кокс тоже наблюдал за отъездом и даже сейчас остался стоять у окна, уставившись безутешным взором на пустую дорогу, по которой удалилась юная леди. Мистер Гибсон вывел его из мечтательного состояния резким, почти злобным выговором за какое-то мелкое упущение двух- или трехдневной давности. Эту ночь он, по его собственному настоянию, провел у постели одной бедной молодой пациентки, чьи родители были изнурены многими бессонными, тревожными ночами, за которыми для них следовали дни тяжелого труда.
Молли немного всплакнула, но слезы тотчас прекратились, едва она представила, как был бы недоволен отец при виде их. Было очень приятно быстро катить по красивым зеленым дорогам меж живых изгородей, где так свежо и пышно цвели жимолость и шиповник, что ей не раз хотелось попросить кучера остановиться, чтобы собрать букет. Вот если бы оно никогда не заканчивалось, это короткое семимильное путешествие, когда единственным ее огорчением было то, что ее клетчатый шелк – не настоящей клановой расцветки, да еще у нее было некоторое сомнение в пунктуальности мисс Розы. Наконец они подъехали к деревне. Вдоль дороги были разбросаны крестьянские домики, на некотором подобии общинного луга стояла старая церковь, а почти вплотную к ней – трактир; на полпути между церковными воротами и маленькой гостиницей высилось огромное дерево, и ствол его окружала деревянная скамья. Вблизи ворот находились деревянные колодки. Так далеко Молли еще никогда не бывала, но она знала, что это должна быть деревня Хэмли и что они, видимо, находятся поблизости от помещичьего дома.
Через несколько минут карета круто свернула в ворота парка и по высокой луговой траве, ждущей сенокоса, так как это не был аристократический олений парк, направилась к старому помещичьему дому из темно-красного кирпича, находившемуся не более чем в трехстах ярдах от дороги. С каретой не высылали лакея, но у входа стоял почтенного вида слуга, еще прежде, чем они подъехали, готовый встретить гостью и проводить
