не знал ни сна, ни отдыха, оба приятеля зашагали в сторону центра, где уже скапливались отряды для распределения.
Подступы к городу представлял собой набор укреплений разных систем, видов и эпох. Колья, ловушки, рвы, каменные валы, палисады, острые пики, любые на выбор, их хватило бы на несколько армий. Создавалось впечатление, что действительно не одно поколение вооружённых людей разного покроя держало здесь оборону, однако их объединяло одно: все эти люди явно были ограничены в средствах.
За несколькими линиями внешних укреплений скрывались стены города. Хороший прочный частокол с широкими помостами, крохотные бойницы внизу и лестницы, идущие к пяти невысоким башнями с орудиями. А точнее, с одним единственным орудием.
Его привели сюда по личному указу старого Императора, в качестве усиления обороны важного участка границы. В те времена во всей Империи было не так много орудий, и увидеть одно из них так далеко от столицы до недавнего времени оставалось большой редкостью. Многие не получали и этого.
На четырёх остальных башнях стояли ржавые древние баллисты, из которых уже давненько не стреляли, от которых почти никогда не было толку, разве что пару раз в быту их далёкой юности. Так что все надежды всё ещё были обращены к тому императорскому орудию, служившему небольшим, но всё же хорошим перевесом в вечном противостоянии долины и города.
За прочными дубовыми воротами, от взгляда которых оставалось странное ощущение, будто их выкрали из какого-то другого замка, открывался вид на ряд улиц, заполненных небольшими двухэтажными зданиями. Преимущественно, почти все они были сделаны из прочного дерева и служили либо доходными домами, либо борделями, либо трактирами, либо и тем, и другим, и третьим одновременно.
– Не отставайте, – бросил назад кондотьер, обгоняя и наёмников, и запыхавшийся отряд милиции.
Туман постепенно рассеивался, и Вальдман наконец-то смог разглядеть во всей красе донжон, единственное высокое здание с крутым соломенным сводом и высокой наблюдательной башней над ним. Под каменными стенами толпилась целая толпа народу, куря и опираясь на мушкеты и алебарды.
Комендант наконец-то остановился.
– Проходите внутрь, – сказал он, – я сейчас подойду.
– А когда?…, – начал было Вальдман, но комендант его остановил.
– Все вопросы потом.
И с этими словами кондотьер ушёл прочь.
Его отряд не последовал за им, а присоединился прибывшим недавно бойцам, некоторые из них принялись выклянчивать у них табак. Вальдман и Грод тем временем оторвались от всех и вошли, наконец, в холл донжона, преодолев по пути высокий дубовый порог.
Внутри было тепло и по-первобытному уютно, на стенах в стальных петлях ярко горели огромные масляные лампы, сверху приятно пахло пивом, мясом и свежим сеном. Всю картину, оданко, портили снующие повсюду люди с озлобленными лицами. Некоторые из них дрожали от страха, звеня отполированными доспехами, некоторые
