смотрели вслед испуганной стае, наблюдая за тем, как она быстро удаляется по холмам к горизонту.
Из груди верберда вырвался звериный рёв, эльфу даже пришлось зажать уши, чтобы не оглохнуть. После этого Вальдман долго и тяжело дышал, восстанавливал силы, пока их, наконец, не набралось на то, чтобы вернуть глотку в человеческий облик.
– Сукины дети, – сказал стрелок с лёгкой хрипотцой.
– Мы ещё достанем их, дружище, – ответил Даэвин, смотря вдаль.
Эльф не часто имел дело с оборотнями, поэтому сейчас пребывал в лёгкой растерянности, или это рык был виноват…
– Скорее, они нас, – ответил Вальдман, – но да, ты прав. Должок мы так и так вернём.
– Давай найдём нашего друга и уберёмся отсюда, – предложил эльф, – согласен?
Вальдман обернулся к нему и пристально посмотрел прямо в глаза.
– Ты же понимаешь, что они тебя теперь не оставят в покое, верно? – спросил он.
Даже стекающая по лицу свежая кровь не смогла скрыть написанное на лице стрелка беспокойство.
– Да, – выдохнул эльф, – но мне и так, и так деваться некуда. У таких, как я, нет пути назад.
Вальдман улыбнулся, а затем расхохотался, широким раскатистым басом, ещё долго продолжавшим рокотать над догорающим полем.
– Добро пожаловать, – сказал стрелок.
***
Когда стрелок и лучник вернулись к поляне, они увидели зрелище, за право написать которое передралось бы немало художников. На фоне горящего поля, прислонившись спиной к жерди пугала, подогнув ногу, сидел гоблин. Он преспокойненько курил самокрутку, утопая в меху лежащего под ним крупного чёрного волка.
Голова волка отсутствовала, куда подевалась, никто не знал.
– Надо бы уходить, – предложил Вальдман.
Он даже не предполагал, чего сейчас можно ожидать от гоблина в таком состоянии, поэтому старался выбрать максимально нейтральный тон.
Гоблин повернул голову и сверкнул горящими жёлтым пламенем глазами. Огонёк самокрутки вспыхнул, затем погас, из огромных ноздрей выбрались два аккуратненьких облака сизого дыма.
– Зачем? – спросил он.
– Мне кажется, местные будут рассержены, когда узнают, что их хлеб сгорел за одну ночь, не успев дозреть – рассудил Даэвин.
– Крошить оборотней – это одно, воевать со всей деревней – совсем другое, – продолжил Вальдман.
Грод отвернул голову, сделал стоическую затяжку и проронил, будто бы невзначай.
– Не будут. Не будут они на нас злиться.
– Почему? – хором спросили товарищи.
Гоблин соскользнул с окровавленного меха, бросил окурок рядом с пустующей шеей, придавил его ногой и пошёл в сторону тропинки.
– Идемте, – бросил он на ходу, – кое-что покажу.
Они добрались до нужного места, когда ярко-золотой закат отчаянно
