отец.
В полном восторге я собираюсь поаплодировать этому невероятному представлению, но папа вновь срывается с места. Вприпрыжку, как кенгуру, он подскакивает к туалету, открывает дверь, закрывает, открывает, закрывает – пять, шесть раз подряд. Я ничего не понимаю. Тогда папа постукивает указательным пальцем себе по уху, намекая, что я должен что-то слышать. Эврика! Дверь больше не скрипит.
– Ты смазал петли, – догадываюсь я.
– Нет, я натер их мылом. Так делала моя бабушка…
Он тащит меня за собой в гостиную и демонстрирует повешенный над дверью балкона карниз для штор. А в коридоре меня ждет еще одно чудо. Папа нажимает выключатель, и светильник на потолке вспыхивает ярким светом!
– Ты поменял лампочку…
– Видишь, что бывает, когда за дело берется твой отец? Это тебе не шутки!
Я не знаю, что сказать. Это буйство мастерства на все руки меня и удивляет, и настораживает. Боюсь, все это неспроста, но я не знаю пока, в чем дело.
– Просто супер, папа! – говорю я и возвращаюсь на кухню, к моему горячему шоколаду и поджаренному хлебу.
Папа идет за мной, беззаботно насвистывая. Он садится напротив, протягивает руку и включает радио. Раздается треск, а затем слышится голос ведущего: «Стефани! Вы наш специальный корреспондент в Будапеште. Расскажите, что происходит на Дунае? Что случилось с дунайской рыбой? Что это за таинственная история?»
Слова «Дунай» и «рыба» заставляют меня прислушаться.
«Дунайский окунь не относится к вымирающим видам, – серьезным тоном начинает молодой женский голос. – Но в настоящий момент можно сказать, что он полностью исчез! Еще вчера эта рыба из семейства окуневых прекрасно себя чувствовала во всей Европе. Внезапно вид был поражен таинственным вирусом, и теперь он полностью уничтожен. По мнению специалистов, с которыми нам удалось поговорить, болезнь атаковала мозг рыбы. Окуни сошли с ума и начали пожирать друг друга, пока не осталось ни одного. Из соображений безопасности все запасы дунайского окуня были изъяты из магазинов. Всех, у кого эта рыба еще хранится в холодильниках или морозильных камерах, призывают немедленно от нее избавиться».
Ведущий вновь берет слово. «Спасибо, Стефани! – говорит он. – Вы правы, лучше перестраховаться. Нельзя допустить, чтобы рыбный вирус заразил человека и тот тоже стал… каннибалом».
Я встаю. Я потрясен. Как это возможно, чтобы ластик уничтожил всех окуней на планете? У меня кружится голова. Пошатываясь, я бреду в ванную.
– А как же шоколад и тост? – спрашивает папа.
– Прости, пап, – отвечаю я. – Что-то не хочется. Пойду в душ… К тому же я встречаюсь с ребятами и уже опаздываю.
Это правда, но не совсем. Перед встречей с Жюлем и Дуней я собираюсь заглянуть к продавцу «Фиеста Маркета» и кое-что прояснить.
У нас целая куча дел!
(Дуня)
Я умываюсь со скоростью, достойной Книги рекордов Гиннесса.
