судебным органам зачастую являются недостаточно определенными, коллизионными, а порой и противоречащими друг другу. В этой ситуации лицо, намеревающееся реализовать принадлежащее ему право на судебную защиту, может столкнуться с трудностями, связанными с правильным определением подведомственности. Таким образом, получается, что в случае отказа в рассмотрении его заявления, ответственность за неурегулированность института подведомственности перекладывается с органов государства на лицо – носителя субъективного права на судебную защиту.
Решение законодателя об изъятии из АПК правила об отказе в принятии искового заявления, если дело не подведомственно арбитражным судам, выглядит позитивным началом в регулировании права на судебную защиту. В то же время, поскольку норма о прекращении производства по делу по мотиву его неподведомственности оставлена без изменений, носитель права на судебную защиту может быть поставлен в еще более невыгодные условия его реализации. Так, при обращении в арбитражный суд с иском, рассмотрение которого арбитражному суду неподведомственно, дело должно быть принято к производству, поскольку отказать в принятии заявления арбитражный суд не вправе. В то же время и рассматривать дело по существу арбитражный суд не может, поэтому после возбуждения производства по делу он должен его прекратить. Таким образом, для заинтересованного лица лишь увеличивается срок для получения от арбитражного суда отказа в рассмотрении его дела. А это, в свою очередь, может повлечь истечение сроков исковой давности и пресекательных сроков. Следовательно, более правильным для законодателя было бы или разрешить арбитражным судам отказывать в принятии заявления или установить в законе последствия прекращения производства по делу, например, путем передачи дела по подведомственности с согласия истца, как это было предусмотрено в ст. 7 Вводного закона к АПК 2002 г.
Возражая против вывода о неправильности практики прекращения дел судом по мотивам неподведомственности, Р. Ф. Каллистратова говорит о том, что этот вывод находится в противоречии с общей идеей о целесообразности существования различных форм охраны субъективных прав граждан и организаций, что его практическая реализация приведет к тому, что значительное количество споров будет рассматриваться с нарушением подведомственности, чем будут подорваны начала законности и процессуальной экономии.[189] На наш взгляд, с обоснованной для своего времени позицией Р. Ф. Каллистратовой в современных условиях сложно согласиться. Указанный вывод не ставит под сомнение достоинства существования различных форм разрешения юридических дел, равно как не ставится под сомнение и преимущество существования нескольких подсистем судов в рамках судебной системы. Речь идет о том, что вся судебная система должна действовать как единый, взаимосвязанный механизм по реализации закрепленного Конституцией РФ права на судебную защиту. В этом аспекте подведомственность не должна
