бы неожиданной та ни была, не могла выбить ее из колеи надолго.
– Я говорила о твоей гипотетически существующей способности к самоанализу, – произнесла Ира ровно и на одном дыхании: допускать паузу было опасно. – Твой досуг меня точно не касается.
– Да что ты? – Серебров шагнул вперед и, к немалому ее удовольствию, теперь выглядел очевидно злым и задетым. – Так уж и «не касается»?
– Не касается, – повторила она, чеканя слова и продолжая смотреть ему в глаза, потому что проиграть – особенно теперь, – было нельзя. – Рада тебе напомнить, что я не имею к тебе больше никакого отношения.
– Хм. – Дыхание Сереброва, за пару широких шагов бесцеремонно сократившего расстояние между их телами до нескольких сантиметров, опалило кожу ее лица. – Удивительно, – произнес он шепотом и склонился еще ближе. Ира застыла, каждым нервным рецептором ощущая, как в ничтожном миллиметре от ее щеки движутся его губы: – Мы не имеем к друг другу никакого отношения, а у меня на языке вкус выпитого тобой коктейля.
Глава 3
За два последовавших после корпоратива выходных примириться с новой-старой действительностью, в которой Серебров, как прежде, будет работать рядом с ней, буквально в соседнем кабинете, Ире совершенно не удалось. Она засыпала и просыпалась с одной и той же мыслью в голове, с незатихающим раздражением под кожей и полным эмоциональным бардаком в душе.
Если до недавнего времени необходимость появляться в офисе хотя бы пару-тройку раз в неделю казалась ей хорошей возможностью немного проветриться после бесконечных часов работы за ноутбуком, теперь Ира – иногда даже почти серьезно, – раздумывала, не сказаться ли в понедельник больной, а затем, не покидая безопасного укрытия домашних стен, организовать себе командировку куда-нибудь подальше от Москвы. От звонка Павлову ее удерживали только гордость и нежелание уподобляться Сереброву в бегстве от проблем.
Нет уж, прятаться она не станет.
Ранним утром понедельника Ира наконец проснулась в бравом расположении духа: она снова была сосредоточена, спокойна и преисполнена решимости бороться с любыми выходками Сереброва. Как бы ни хотелось верить, что случившийся между ними поцелуй останется единичной осечкой, будучи честной с собой, она хорошо понимала, что ожидать стоит всего.
Настороженность и решительность, сегодня превратившиеся в две ее главных опоры, задавали особенный, быть может, в чем-то излишне вызывающий настрой, однако Ира только обрадовалась дополнительной броне. Рассматривая в зеркале собственное отражение, она одобрительно кивнула – ни малейшего признака ее разбитого нутра.
Нанесенный твердой рукой макияж был безупречен, глаза сияли холодом, соблазнительно облегающий тело костюм сегодня сидел на Ире по-особенному верно. Она чувствовала себя защищенной. Готовой к нервному и тяжелому дню.
В офисе, на полпути к конференц-залу, Ира вдруг осознала, что рутинная еженедельная планерка – одна из причин ее появления в редакции по понедельникам, –
