дня возвращения Сереброва – в редакцию и ее жизнь – она будто разучилась владеть собой. Даже в прошлом, в период бесконечных ссор, что неизбежно приближали их брак к краху, Ира не чувствовала подобной шаткости. Тогда ее не трогали ни яростные взгляды еще не бывшего мужа, ни его постоянное присутствие поблизости, ни брошенные им в пылу скандала слова.
Она не проводила сутки напролет в воспоминаниях, не мучилась разверзающейся внутри неуемной бездной ожидания, почти жаждой… нового контакта и совершенно противоположным нежеланием снова быть частью порочного круга. Казалось, у ее ума и тела разом слетели все настройки из-за непредвиденного попадания в аномальную зону, последствием которого вполне могло стать крушение.
Ира всем сердцем надеялась, что до последнего дело не дойдет.
– Саня, – обратился Павлов непринужденно, и она невольно вскинула голову, реагируя на имя бывшего мужа. – Наконец-то можем рассказать остальным, чем ты был занят. Друзья, – он одарил всех извинительной улыбкой, – в целях безопасности мы не афишировали командировку нашего бесстрашного коллеги в Африку до его успешного возвращения обратно.
Когда к Сереброву обернулись все без исключения, Ира сдалась и позволила себе украдкой изучить его профиль, однако мгновенно пожалела о принятом решении: совершенно не скрываясь, он смотрел только на нее. Они встретились взглядами: его, внимательный и заинтересованный, и ее – горький и злой.
Холодно усмехнувшись, Ира отвернулась. В эти секунды, лишь только смысл озвученной Павловым информации достиг ее сознания, она, как никогда за последние полгода, была близка к взрыву. Ярость, обида и испуг, уже не своевременный, но тем не менее еще не прожитый, ослепляли.
Он обещал, грохотало у нее в голове.
Обещал, обещал, обещал.
Ира была первой, кто вышел из конференц-зала, едва Павлов отпустил сотрудников к их рабочим местам. Не оглядываясь и не дожидаясь явно обеспокоенной ее состоянием Маши, она отправилась к себе, отлично понимая, что иначе не выдержит и устроит сцену.
Пять минут спустя дверь ее кабинета хлопнула снова. А затем раздался короткий и тихий щелчок закрываемого замка.
– Какого черта? – взорвалась Ира мгновенно. – Уходи сейчас же!
Остановившийся на пороге ее кабинета Серебров только хмыкнул.
– По-моему, ты очень хочешь со мной поговорить, – заметил он полусерьезным тоном. – Твоя реакция на мою командировку…
– Не было никакой реакции, – перебила она. – Ты волен кататься, где хочешь.
– Ира… – попробовал он снова и шагнул вперед, игнорируя сияющее в ее глазах предостережение.
– Что непонятного было в моих словах? – поинтересовалась она язвительно. – Уйди. Мне нужно работать.
Серебров будто ее не слышал. Или, что вернее, предпочитал игнорировать ту часть ею сказанного, что шла вразрез с его поведением.
