выступает на радио, а я молюсь, чтобы никогда не попасть в эту денежную ловушку.
* Нет, она обманула нас ради денег и оказалась мошенницей, которая выманила у Хью £70316.
18 января, понедельник.
Потом мы узнали, что Литтону снова стало гораздо хуже и что до воскресенья он может не дожить. «Дайте ему морфий – тут уж ничего не поделаешь», – сказал врач. Поэтому в четверг мы отправились в Хэм-Спрей-хаус. Было так тепло и свежо. Помню пение жаворонков над бензоколонкой на Грейт-Вест-роуд, где мы остановились заправиться. Они [родственники] напряжены, молчаливы, замкнуты. Потом слезы. Пиппа рыдает у меня на плече в Бир-Инн после обеда; «надежды почти нет», «он так болен», «как ему может стать лучше?». Потом мы вернулись в Хэм-Спрей – какой красивый дом с его ровной лужайкой, кучкующимися деревьями, возвышающимся холмом и тропинкой вверх по склону. Я с завистью отметила все это за чаем, вспоминая лающих собак и уничтоженные виды холмов в Родмелле. Иногда я тоскую по замкнутым, тихим, отдаленным местам, по маленьким деревушкам, их грязным дорогам и удаленности от Брайтона и Писхейвена317; по дорогам, которые ведут в Бат318 и Оксфорд через всю страну.
21 января, четверг.
Вчера вечером звонил Оливер и сказал, что Литтону «гораздо хуже» и он при смерти, а сегодня утром ему «опять намного лучше». Мы идем на костюмированную вечеринку к Анжелике319. Ощущение, что будущее, если в нем не будет Литтона, постоянно разбивается, словно стеклянный шар, и склеивается из осколков обратно.
22 января, пятница.
«Намного лучше» значило «намного хуже». Литтон умер вчера утром.
Я вижу, как он идет по улице, весь закутанный, а борода прикрывает галстук; мы останавливаемся; его глаза светятся. Сейчас я просто оцепенела после вчерашних эмоций, чтобы делать хоть что-то, кроме как представлять подобные сцены. Ну, я уже знаю, что скоро придет боль. Кручу в голове то одно, то другое. Как странно было вчера на вечеринке, где все, то есть я, старались держаться. Дункан, Несса и я рыдали вместе в студии; мужчина выглядывал из окна соседнего дома; ощущение утраты, потери; как же это невыносимо для меня – непонимание, а потом внезапно прозрение. Дункан: «Все больше и больше скучаешь по другим людям. Вдруг возникает желание что-то сказать им, а потом, годы спустя, ужасно жалеешь, что не сказал». Несса: «Чего бы хотел тот, кто умер? Чтобы праздник продолжался». Он первый из тех, кого мы знали чуть ли не с детства. Надежды не было. Только теперь понимаешь, насколько это невосполнимая утрата… Нет, не могу я подобрать слов, чтобы выразить то, что имею в виду, и все же продолжаю писать, несмотря на оцепенение и вялость. Думаю, днем мы отправимся в Родмелл. Пиппа и Джеймс приедут сегодня; Кэррингтон и Ральф – завтра. Что теперь будет с Кэррингтон? Да, мы по глупости упустили 20 лет жизни Литтона, и тут уж ничего не поделаешь.
30 января, суббота.
Ужин
Эта заметка, вероятно, была сделана после того, как Хью Уолпол приехал к Вулфам на чай 26 февраля 1932 года.
Город и гражданский приход в округе Льюис в Восточном Сассексе.
Главный город графства Сомерсет, на реке Эйвон.
Вечеринка проходила у Ванессы Белл в студии по адресу Фицрой-сквер 8.
