style="font-size:15px;"> – Да, – вставила Элени, – и дорога вся разбита, можно упасть и что-нибудь сломать. Лучше пойдемте в гости к моей сестре, она…
– Вы можете идти в гости к кому захотите, я иду на кладбище, ясно?
Возможно, это прозвучало грубо, но меня начинало раздражать, что все отговаривают меня от этой прогулки. Андреас вздохнул и налил себе и Элени кофе.
– Хорошо, иди на здоровье, но что за внезапный интерес к умершим?
– Вовсе не к умершим. Ночью я видела какой-то дом в той стороне, в нем горел свет в окнах в два часа ночи, но Мария сказала, что никаких домов у кладбища нет.
– Мария права, там действительно нет никаких домов.
– Ну, в таком случае я просто прогуляюсь в лесу, увидимся за обедом.
Я встала и пошла в свою комнату одеваться для прогулки. Мои друзья остались за столом, я слышала, как они принялись о чем-то шептаться, но слов было не разобрать. Мне было все равно. Я надела джинсы и теплый свитер с высоким воротником, сверху куртку, а перчатки и шарф положила на всякий случай в сумку. Спустившись вниз, я никого не обнаружила. Мария уже убрала со стола, ее самой нигде не было видно, как и моих друзей. Что ж, спасибо за заботу, но если я что-то решила, я привыкла это делать. С этой мыслью я вышла из гостиницы и зашагала в сторону старого кладбища.
Сказать по правде, до сегодняшнего утра я даже не знала, что в деревне есть старое кладбище. Утро было по-зимнему холодное, северный ветер неприятно дул в спину. Мои руки быстро окоченели, я достала перчатки и замотала шею шарфом. Я шла уже минут пятнадцать, но ни надгробий, ни могил – ничего, похожего на кладбище не замечала. Неожиданно моя нога споткнулась обо что-то твердое, и я чуть не упала. Под снегом было непонятно что это, я присела на корточки и принялась очищать руками землю. Это оказался выступ гранитной плиты, я стала откапывать находку дальше. Через несколько минут передо мной лежала старая могильная плита из серого камня. Я нашла старое кладбище. Приглядевшись, я прочитала полустертую надпись: Константинос Феофану 1964–1978. Бедный паренек прожил всего четырнадцать лет, жаль его и его родителей.
Я встала и огляделась, снег успел засыпать землю плотным слоем, но раз есть одна могила, вероятно, существуют и другие. Через полчаса вся мокрая от работы, я очистила еще четырнадцать плит. Тут были похоронены только дети от шести до пятнадцати лет. Что же это за кладбище такое? У меня встал комок в горле. Господи, сколько невинных детей в одном месте, сколько несчастных семей! Но вокруг ни крестов, ни оград, ни одного сухого цветка, оставленного скорбящей матерью. Словно кто-то хотел забыть об этом месте. Невозможно представить, что все могилы просто бросили. С другой стороны, самому младшему сейчас было бы тридцать семь лет, может быть, многие родители уже умерли или куда-нибудь переехали. И все-таки должен же был хоть кто-нибудь остаться из родственников, чтобы навещать могилы. Картина кладбища уверяла меня в обратном, оно было давно заброшенное и никому не нужное. Я вспомнила Йоргоса, знакомого паренька, ему одиннадцать лет, как это ужасно потерять ребенка. Я присела на край гранитной плиты, слезы потекли из глаз, обжигая на холоде щеки. Никогда
