мужики умеют, и заняться вдумчивым поиском подходящей для них работы.
Мою задумчивость Акинфей понял неправильно и лишь усмехнулся, постаравшись скрыть промелькнувшее в глубине глаз презрение ко мне и моим попыткам найти к ним подход.
– Вот видите, – начал он. – Не в силах вы наши беды решить. Так и о чем тогда разговор? Только пугать могете. Другого у вас для нас нет.
– Василию я помог, – одернул я разошедшегося Акинфея. – Пусть не работой, но по здоровью. Кто сказал, что ты на той же фабрике рану никогда не получишь? Или не заболеешь ничем? Куда пойдешь? В больницу гражданскую? Или у вас при фабрике она есть? И как? Ты уверен, что там тебе смогут помочь? А если твоим родным такая помощь потребуется? Да и в другом я могу подсобить. Зайти с вопросом туда, куда вас не пустят, например. А может, в кутузке окажешься, так я вытащить могу. Не понадобится? Все мы под богом ходим.
Акинфей опустил глаза в землю и, кусая от раздражения и злости губы, задумался. Я ему не мешал. Василий шел рядом притихший и в наш разговор не лез.
– Я подумаю, – через несколько минут выдавил из себя Акинфей.
– Подумай, – кивнул я. – И вот еще о чем подумай. Тот же ваш дядька Увар с эсерами сотрудничал. Укрывал их бойцов, которые генерал-губернатора пытались взорвать. А он-то как раз не просто может надавить на хозяина вашей фабрики и сократить вам часы работы, или чтобы он зарплату вам поднял, но и прилагает для этого все усилия. И вам о том известно. Так что ты, рассказывая мне о работниках, что в незаконных партиях и кружках состоят, и себе помогаешь. Они ведь кроме как взрывать и убивать, другого не умеют. Те, кто что-то могут, в официально разрешенных профсоюзах состоят. И с властью сотрудничают. А та им навстречу идет.
– Ага, по шажку в наперсток, – фыркнул Акинфей.
– Зато после их действий, никто на рабочих гонений не устраивает. За шкирку не хватает и в тюрьму не бросает. Да и процесс этот только недавно начался. Профсоюзы-то когда разрешили?
– Да почитай уже пятнадцать лет прошло, – заметил Акинфей, давая мне кусочек новой информации.
– Вот и сравни. Что было до них и что стало после. Там, где они уже пятнадцать лет работают.
– А ведь верно Григорий Мстиславович молвит, – вмешался Василий. – Вон, на Никольской фабрике мне сестра рассказывала, уж какая благость! И больницы есть, и оклад не чета нашему. Да и ей, когда она понесла, стипендию платили!
– Ха! – тут же вскинулся Акинфей. – Ну ты сравнил. То же фабрика Морозовых! Дед нынешнего Саввы – сам из крепостных был! Чай не забыл об этом и внука хорошо воспитал. У Морозовых и до профсоюзов работать было не в пример лучше, чем у любого дворянина!
– Так-то оно так, – согласился Василий. – Да только с профсоюзом это у них шибче пошло.
Тут возразить Акинфею было нечего, хотя по лицу было видно – очень хочется.
– Так ты согласен? – когда спор двух мужиков утих, спросил я Акинфея.
– Да, – нехотя выдавил он.
– Тогда по рукам, – протянул я ему ладонь.
И
