можно вернуться, – тихо проговорила она и, дернув головой в попытке избавиться от выступивших слез, попыталась улыбнуться через силу. Не получилось. – Извините.
– Не извиняйся, малышка. – Машинист осторожно отвел в сторону до сих пор нацеленный на него автомат и, шагнув к Нике, погладил ее по голове. Девочка всхлипнула и вдруг вжалась в старого железнодорожника так, что он крякнул. – Ты сильная, а слезы… пусть их. Поплачь, станет полегче…
Он бормотал что-то еще, плечи Ники вздрагивали от рыданий, а я… отвернулся и смотрел в разбитое окно. Не умею утешать. Никогда не умел…
Минуты через три рыдания сошли на нет. Ника отстранилась от машиниста и, смахнув с ресниц слезинки, прерывисто вздохнула.
– Прошу прощения. Это было… не вовремя. – Голос девочки почти не дрожал. Она вытянулась в струнку, прикрыла на миг глаза, и я почувствовал, как Нику обволакивает мягкая волна Эфира. Слабенькая, неровная… Идиот! Ведь мог же и сам сообразить! Я направил в сторону девочки поток, подхватил ее волну и укутал в спокойствие, словно в одеяло. Глаза Ники удивленно распахнулись. Она перевела взгляд с меня на Коробова, потом обратно и, наконец определившись, благодарно мне улыбнулась. – Спасибо.
– Я должен был сразу это сделать… Извини, не догадался, – пробормотал я и перевел взгляд на нашего машиниста. – Нам пора, Иван Борисович.
– Тогда надо проверить, все ли наши пассажиры на месте, – и можем выдвигаться, – ответил Коробов.
– Все на месте. – Я махнул рукой.
– Уверен?
– Сомневаетесь в словах магистра Эфира, Иван Борисович? – чуть ли не пропела девочка. – Зря…
– Гранда, – поправил я. Коробов придушенно выматерился, а Ника ойкнула. – И поехали уже, а то, неровен час, какие-нибудь гости нагрянут.
– Ты действительно гранд? – поинтересовалась девочка, когда поезд вновь мерно застучал по рельсам. Тихо так спросила, словно боялась, что стоящий в четырех шагах от нас Коробов ее услышит.
– Гранд, – подтвердил я. – Кстати, забыл представиться: Кирилл Николаев, мещанин из рода Громовых.
– Мещанин-гранд, да в таком возрасте… не боишься вот так вот признаваться? – удивилась она.
– Хм… знаешь, надоело. Сейчас я думаю, что если бы сообщил окружающим о своем статусе хотя бы полгода назад, половины моих недавних проблем можно было избежать, – ответил я. – К тому же в творящемся сейчас в столице бардаке – кому какое дело до моего грандства? Тут, того и гляди, государя с трона сковырнут…
– Не сковырнут, – уверенно произнесла Ника. – Нам бы только весточку родным подать. Не знаю, кто придумал взять в заложники детей бояр, но этим выдумщик подписал себе смертный приговор. Такого не прощают.
– Ника, ты уверена, что тебе только двенадцать? – покосился я на девочку.
– Между
