почувствовал толчок в бок. Светка Мямлина с округленными глазами делала ему какие-то знаки в сторону доски. Ничего не понимая, Семен посмотрел в указанном направлении и увидел учителя математики Геннадия Сергеевича, в упор глядящего на него.
– Ну? – сказал учитель.
– Что? – спросил Семен.
– Отвечай на вопрос.
Возникла пауза, под конец которой в классе послышались смешки.
– Да-а, Никаков, – вздохнул Геннадий Сергеевич, – у тебя, я вижу, хроническая рассеянность, прямо как у гениев. Садись.
Под общий смех Семен сел, но тотчас же хлопнул себя ладонью по лбу. «Рассеянность! – едва не закричал он. – Вот показатель гениальности! Нужна поправка на рассеянность!» Он схватил листок бумаги, калькулятор, ручку и, словно боясь упустить момент озарения, принялся торопливо нажимать на клавиши и записывать цифры. «„Аш“ (фактор гениальности), – едва слышно бормотал он, – равняется: к „иксу“ (коэффициенту гениальности) прибавить „икс“, умноженный на „цэ“, где „цэ“ – отношение времени пребывания человека в рассеянном состоянии… к времени его пребывания в состоянии бодрствования…»
Разумеется, он ничего не слышал и не видел из того, что происходило на уроке. Да и какое это имело значение! Ведь он, Семен Никаков, выводил новую, теперь уже окончательно верную формулу человеческой гениальности!
Спасатель
Рассказ
Часто на уроках ОБЖ (кто не знает, это обеспечение безопасности жизнедеятельности) нам говорили, что мы живём в тревожный век катастроф, аварий и несчастных случаев. Учительница рассказывала, как надо в этих случаях действовать, как спасаться самому и спасать других. Я сидел и думал о том, кого бы я стал спасать. Первым делом, конечно же, моего друга Кудрика – Вальку Кудряшова. Я представлял себе, как буду тащить его на спине, раненного. Его ноги будут безжизненно волочиться по земле (я не раз видел такое в кинофильмах). А вокруг – огонь, взрывы! Я задыхаюсь от дыма, но тащу! Я сочинил про это целую историю и пересказывал её Кудрику несколько уроков подряд, так что Тина Николаевна нас рассадила.
– Хватит, друзья, – сказала она. – Моё терпение лопнуло, – и переселила меня на свободную парту. Но мы надеялись, что за хорошее поведение нам разрешат опять сесть вдвоём.
А потом появилась эта новенькая – Вика, и её посадили с Кудриком.
– Теперь уж нам вряд ли вместе сидеть, – уныло проронил Валька на перемене, накручивая на палец чуб, который у него вечно топорщился.
– Надо что-то придумать, – сказал я.
Мы оба задумались и замолчали на целых минут пять.
– Придумал! – воскликнул я наконец и хлопнул Кудрика по плечу. – Ты её заболтаешь!
– Как это? – уставился на меня приятель.
– Ты станешь с ней болтать! Ещё больше, чем со мной. И тебя от неё пересадят опять ко мне, потому что других мест нету!
Кудрик
