сынок, тяни жребий…, – говорит в мгновенно установившейся тишине торжественным басом князь Михаил.
– Возьми вон там, в алтаре, в белой серебряной чаше, два свитка, сынок, – уточняет мать. – Смотри, вытащи только два, один должен остаться…
К ним подходит высокий длиннобородый монах, берет кудрявого, белокурого Ростислава за руку и ведет к алтарю…Вот мальчик опускает руку в чашу, нащупывает там какие-то плотные трубки и быстро достает две из них. Какое разочарование: всего-навсего свернутые в рулон бумажки!
Монах на глазах у всех выхватывает их и несет к князю Михаилу. В это время хор вновь затягивает торжественную церковную песнь, а княгиня-мать обнимает и целует растерянных Романа и Ростислава. В алтарь с величественным видом входит одетый в роскошные золотые ризы священник. Он поднимает серебряную чашу и несет ее над головой. Князь и знатные люди города с нетерпением ждут. Остановившись перед ними, священник, троекратно перекрестившись, извлекает из сосуда свернутый и перевязанный красной лентой пергамент.
– Во имя отца, сына и святого духа…аминь! – громко произносит в полной тишине, как бы пропев, батюшка. – Новым владыкой Господина Великого Новгорода избирается наш глубокочтимый и преданный Господу отец Спиридон…дьякон!
Радостная улыбка освещает лицо князя Михаила Всеволодовича: как бы смягчаются суровые черты, исчезают морщинки со лба и отец становится другим…Смеется довольный братец Ростислав, трижды крестится мать. Молча, без признаков волнения, стоят в углу монахи, попы, «лучшие люди». Вновь запевает хор, из толпы выходит вперед на всеобщее обозрение одетый в праздничные ризы новый архиепископ Великого Новгорода и всем низко кланяется…
Острый запах ладана и чего-то сладкого, таинственного ударил в ноздри Романа. Что-то теплое коснулось его щеки. Матушка! Перед ним стояла княгиня Агафья, высокая, стройная, голубоглазая. Дочь волынского князя Романа Мстиславовича, она впитала в себя всю красоту и прелесть своих родителей в сочетании с силой, строгостью, необычайной женственностью и добротой, свойственной русской матери.
– Заснул, мой сладкий! – проворковала княгиня, гладя кудрявого мальчика по головке. – Вижу, что забавно тебе все это, – лукаво улыбнулась она и прижала его к себе. – Старайся же, милый мой отрок, не гневить батюшку…Знания за плечами не носить!
– Ох, как же утомила меня эта муть, маменька! – нахмурился, готовясь заплакать, княжич. – Зачем мне эти греческие свитки? Вот, смотри, Ростислав с батюшкой побывали в Киеве и Галиче! Говорят, что они уже не раз сражались в Галичине! Только я тут один сижу за ерундой!
– Это не так, дитя мое жалкое! Не думай, что напрасно батюшка принуждает тебя к учебе. Вот чему учит этот свиток…, – княгиня взяла в руки увесистый рулон. – Как надо домом да уделом управлять. Если будешь умело держать в своих руках семью, значит, и с княжеским уделом справишься! Тут обязательно нужна грамота! Не сможешь этому научиться – жизнь пойдет не так, как надо! От князей
