Самые старшие – бояре Жирята и Супоня – подробно рассказали Роману Михайловичу о своей жизни в Брянске, об опале и ссылке на окраины удела, о нетерпимом поведении брянского князя Василия, о массовом недовольстве им бояр, купцов и простых горожан. – Вот мы и пришли сюда к великому князю Ольгерду, чтобы повидать тебя, славный князь, и пригласить к нам в Брянск! – весело сказал Жирята Михайлович. – Сейчас в Брянске царит смута и стоит только тебе там объявиться, мы все – от самого старого боярина до последнего холопа – перейдем на твою сторону! И прогоним того злобного князя Василия!
– Откуда же вы узнали, что я сейчас здесь, у славного Ольгерда? – усмехнулся князь Роман, погладив левой рукой свою русую бородку. – Неужели вы знаете о моей дружбе с великим князем?
– Знаем, княже, – вздохнул Супоня Борисович. – Мы давно общаемся с литовскими людьми. Известно, что великий князь Ольгерд имеет своих соглядатаев в Брянске, как и в других городах. Те беспрепятственно ходят по городу и прилюдно расхваливают тебя. А все бояре, княжеские воины и стража знают об этом, но князю ничего не сообщают. Мало того, если приставы или стражники схватят лазутчиков, наши люди выслушают их и тут же выпускают на свободу, как друзей…
– Удивительно! – покачал головой князь Роман. – Неужели горожане готовы принять меня?!
– Мы готовы, княже, – встали со своих скамей бояре и их наследники, – за тебя в огонь и воду до самой кончины!
И вот теперь брянские бояре со своими отпрысками и челядью ехали вместе с войском Ольгерда Гедиминовича на Смоленск.
Князь Роман, покачиваясь в седле, вспоминал ту встречу и улыбался, глядя в спину великого литовского князя. Неожиданно тот обернулся и показал всем рукой, что следует остановиться: к нему приближался скачущий во весь опор всадник. Вот он сбавил ход, поравнялся с литовскими князьями, спешился и, держа коня за узду, подошел к Ольгерду Литовскому. – Здравствуй, великий князь и могучий король! – сказал он на хорошем литовском языке, поясно кланяясь. Знатные литовцы молча оглядели всадника с ног до головы. Рослый, широкоплечий, с большой русой бородой, голубоглазый мужчина, был одет в добротный коричневый литовский кафтан с куньим воротником, мягкие татарские штаны серого цвета, втиснутые в длинные, до самых колен, желтоватого цвета сапоги, вероятно, из выделанной козьей кожи. Он стоял перед ними с обнаженной головой, с которой только что снял теплую, напоминавшую татарский треух шапку, и держал ее в левой руке. С виду ему было немногим больше тридцати лет.
– Кто ты и зачем сюда прибыл? – спросил, не сводя глаз с незнакомца, великий князь Ольгерд.
– Я боярский киличей, славный государь! – ответил посланец приятным басовитым голосом. – И прислан к тебе из Брянска, чтобы сообщить важные сведения.
– Как твое имя? – вопросил Ольгерд, все еще сохраняя подозрительность.
– Я – Белюта Соткович, сын бывшего княжеского мечника! – ответил незнакомец. – Мой батюшка снарядил меня
